Бри слегка расслабилась, успокоенная его словами.
– Да, наверное, ты прав. И все же… Знать, что он остался жив, и не попытаться вернуться…
Роджер прикусил щеку, сдерживая рвущийся наружу вопрос. «А если бы выбирать пришлось тебе, Брианна? Между сыном и мной?» Но разве можно ставить любимую женщину перед таким жестоким выбором – даже теоретически? Неважно, ради чего. Он не станет спрашивать ее об этом.
– Все-таки… зачем он установил там надгробный камень? – Морщинка на лбу Брианны напряженно изогнулась, отражая глубокое смятение.
Роджер никогда не встречался с Фрэнком Рэндаллом лицом к лицу, но мог ему посочувствовать, – и это сочувствие не было холодным и отстраненным. Поначалу он не понимал, почему ему непременно хотелось рассказать о письме до свадьбы, однако постепенно начал осознавать собственные мотивы. И эти мотивы ему не нравились.
– Наверное, им двигало чувство долга. Не только по отношению к Джейми и твоей маме, но и к тебе. Если бы… – Он замолчал и крепко стиснул ее руку. – Послушай. Взять хотя бы крошку Джемми. Ты моя женщина, он мой сын – и всегда будет им оставаться. – Роджер глубоко вздохнул. – Но если бы я оказался на месте другого…
– На месте Стивена Боннета, – сказала Бри и поджала побелевшие губы.
– Если бы я оказался на месте Боннета, – кивнул он, содрогнувшись от этой отвратительной мысли, – если бы я знал, что моего ребенка растит чужой человек… разве мне не хотелось бы, чтобы мой сын узнал правду?
Пальцы Брианны дернулись, глаза резко потемнели.
– Не рассказывай ему! Роджер, ради всего святого, не рассказывай! Пообещай!
Он удивленно взглянул на Бри. Ее ногти впились в его ладонь.
– Боннету? Господи, да ни за что! Если я его еще раз увижу, то не стану тратить время на разговоры!
– Не Боннету. – Она вздрогнула, то ли от холода, то ли от переполнявших ее эмоций. – Держись от этого мерзавца подальше! Нет, я про Джемми. – Бри сглотнула и крепко стиснула обе его руки. – Обещай, Роджер. Если ты меня любишь, обещай, что никогда не расскажешь Джемми про Боннета. Даже если со мной что-нибудь случится…
– Ничего с тобой не случится!
Она посмотрела на него с насмешливой улыбкой.
– Я, знаешь ли, вряд ли смогу соблюдать воздержание. Случиться может все. Пообещай, Роджер.
– Хорошо. Обещаю, – неохотно ответил он. – Если ты не сомневаешься…
– Не сомневаюсь!
– Неужели ты сама хотела бы остаться в неведении? Про Джейми?
Она прикусила губу, и зубы оставили глубокий красный след на нежной розовой коже.
– Между Джейми Фрейзером и Стивеном Боннетом нет ничего общего!
– Согласен. Но я говорил не про Джемми. На месте Боннета я бы хотел узнать правду и…
– Он знает. – Брианна резко высвободила руку, встала и отвернулась.
– Что?!
Роджер нагнал ее в два шага, ухватил за плечо и снова развернул к себе. Она отпрянула, и Роджер ослабил хватку. Глубоко вздохнул, стараясь говорить спокойно.
– Боннет знает про Джемми?
– Хуже того. – Губы у нее дрожали. Бри стиснула зубы, пытаясь успокоиться, а потом все-таки выдавила из себя признание: – Он думает, что Джемми его сын.
Она не желала больше сидеть под укрытием еловых веток, так что Роджер крепко взял ее под руку и повел за собой – сквозь бесконечный дождь, по камням и скалам, мимо быстрого ручья и качавшихся на ветру деревьев, – пока Бри не успокоилась и не начала рассказывать о том, как жила одна в поместье «Горная река», невольная узница из-за собственной беременности. Она рассказала ему про лорда Джона Грея, который был другом ее отца; о том, как она изливала лорду Джону свои страхи и метания.
– Я боялась, что вы погибли. Все – и мама, и папа, и ты.
Капюшон соскользнул с головы, но Бри даже не попыталась надеть его снова. Волосы свисали на плечи мокрыми крысиными хвостиками, густые рыжие брови потемнели от влаги.
– Последнее, что сказал мне папа… даже не сказал – написал, потому что я не желала с ним разговаривать… – Бри сглотнула и утерла нос ладонью, стряхивая нависшую каплю. – Он сказал, что надо попытаться… простить его. Боннета.
– Что?!
Сам того не замечая, Роджер судорожно вцепился в ее руку, и Бри слегка отстранилась.
– Ты знаешь, что случилось с ним… в Уэнтворте.
Роджер кивнул. На самом деле он смутно представлял, какие испытания выпали на долю Джейми Фрейзера. Он видел шрамы на его спине и по отдельным репликам Клэр успел понять, что они остались в напоминание о пережитом.
– Папа понимал, что нужно делать. Сказал, что если… если я хочу снова почувствовать себя цельной, то мне придется простить Стивена Боннета. И я его простила.