Едва мы направились к стоянке, как рука Джейми опустилась мне аккурат пониже спины. От неожиданности я взвизгнула, и Авель Макленнан с любопытством вытаращил на меня глаза. Я одарила его радостной улыбкой, подавив желание пнуть Джейми еще раз.
Макленнан снова отвернулся и шустро припустил вверх по склону, только пола накидки подпрыгивала над истертыми бриджами. Джейми придержал меня под локоть, помогая перебраться через камни, и наклонился к самому уху.
– Саксоночка, ты совсем с ума сошла? Почему без нижней юбки? – прошипел он. – Так и от простуды помереть недолго!
– Твоя правда, – вздохнула я, передернув плечами, несмотря на теплый плащ. Под платьем у меня была тонкая и поношенная льняная сорочка – летом в такой еще можно ходить, но от зимних ветров она уже не спасала.
– Вчера у тебя была юбка из отличной шерсти! Куда ты ее дела?
– Лучше тебе не знать, – пробормотала я.
Брови у Джейми поползли вверх, однако спросить он ничего не успел: за нашими спинами раздался оглушительный крик.
– Жермен!
Я обернулась и увидела крошечную белокурую макушку, стремительно несущуюся к самым скалам. Двухлетний Жермен воспользовался тем, что внимание матери было полностью занято его новорожденной сестренкой, и рванулся на свободу – туда, где на берегу реки стояли солдаты. Увернувшись от попыток его поймать, малыш помчался вниз с устрашающей скоростью.
– Фергус! – крикнула Марсали. Отец Жермена, беседовавший с другими горцами, обернулся на ее зов. Как раз в это мгновение мальчик споткнулся и кубарем полетел вниз. Не пытаясь ни за что уцепиться, Жермен ловко приземлился на плечо и покатился по травянистому склону, как свернувшийся клубком еж. Пулей пролетел сквозь строй солдат и плюхнулся с каменистого обрыва в воду.
По толпе прокатился испуганный вздох, и несколько человек ринулись к нему на помощь. Ближе всех оказался один из солдат: он опустился на колени, зацепил Жермена штыком за одежду и потащил вымокшего проказника к берегу.
Фергус торопливо сбежал вниз и кинулся в ледяную воду, чтобы подхватить сына.
– Merci, mon ami, mille merci beaucoup, – сказал он, обращаясь к юному солдату. – Et toi, garnement, – продолжил он, слегка встряхнув отчаянно кашлявшего отпрыска. – Comment vas-tu, дурная твоя голова?[2]
Солдат уставился на Фергуса с ошарашенным видом – то ли из-за необычного в здешних краях французского говора, то ли из-за того, что вместо левой руки у него красовался блестящий металлический крюк.
– Все в порядке, сэр, – застенчиво улыбнулся он, – вроде бы цел.
Неожиданно из-за деревьев появилась Брианна с шестимесячным Джемми на плече и аккуратно забрала у Марсали крошку Джоан.
– Давай-ка ее мне, а сама иди к Жермену.
Джейми снял с себя тяжелый плащ и вручил Марсали.
– Да, и скажи солдатику, который вытащил малыша, что мы будем рады видеть его у нашего костра. Накормим еще одного, саксоночка?
– Конечно, накормим, – откликнулась я, быстро подсчитывая запасы. Восемнадцать яиц, четыре буханки черствого хлеба – нет, три, одну надо оставить на обратную дорогу, – три дюжины овсяных лепешек, если Джейми с Роджером еще их не съели, полбанки меда…
На узком лице Марсали мелькнула измученная улыбка. Она тут же поспешила к своим промокшим и дрожащим от холода мужчинам.
Джейми обреченно вздохнул ей вслед, и ветер раздул рукава его рубашки, шумно хлопнув складками ткани. Он скрестил руки на груди, стараясь укрыться от ледяных порывов, и улыбнулся мне.
– Что ж, если замерзать – так вместе, саксоночка. Все равно без тебя мне жизнь не мила.
– Ха, – ласково ответила я, – даже если ты будешь голышом ходить по льдине, Джейми Фрейзер, с тобой ничего не случится. А вот льдина, скорее всего, растает. И вообще, куда ты дел свой плед и куртку?
На Джейми не было ничего, кроме килта, нижней рубашки, чулок и ботинок. Кончики ушей и высокие скулы уже покраснели от холода, но, снова взяв мужа под руку, я почувствовала, что его бок по-прежнему пышет жаром.
– Лучше тебе не знать, – ответил он, ухмыльнувшись. Накрыл мои пальцы своей большой шершавой ладонью. – Пойдем, умираю с голоду.
– Погоди, – сказала я, шагая в сторону. Маленький Джемми громко возмущался тем, что ему приходится делить мамины объятия с кем-то еще, выворачивался и вопил так, что крошечное личико под вязаной шапкой совсем покраснело. Я забрала извивающийся сверток у Брианны.
– Спасибо, мам, – улыбнулась она, пристраивая Джоан поудобнее. – Может, поменяемся? Джоанни легче его в два раза, да и ведет себя поспокойнее.