- Ха, - сказала я ему. - Если ты думаешь, что холодный ветер плохо для твоей задницы, подожди еще и увидишь
Я взяла горстку влажных желто-коричневых листьев и стала энергично обтирать ему попу. Довольно стойкий ребенок, он ерзал и извивался, но не плакал, только издавал высокие “Ииии”, когда я чистила между ягодиц.
Я перевернула его на спину и, закрыв опасную зону ладонью, провела обработку спереди, вызвав у него широкую слюнявую улыбку.
- О, ты настоящий горец, не так ли? - сказала я, улыбаясь ему в ответ.
- И о чем это твое замечание, сассенах?
Я подняла голову и увидела Джейми, прислонившегося к дереву с другой стороны ручейка. Яркие цвета его тартана и белого сарка выделялись на фоне осенней листвы, однако лицо и волосы делали его похожим на какого-то обитателя леса, он был весь бронзовый и темно-рыжий с волосами, которые ветер шевелил так, что их свободные концы танцевали, как алые листья клена над ним.
- Ну, совершенно очевидно, что он не уязвим ни для холода, ни для дождя, - сказала я, заканчивая свою работу и отбрасывая последнюю горсть грязных листьев. - Кроме того … хм, я в общем-то не имела дело с младенцами мужского пола, но разве еще не слишком рано для этого?
Один уголок рта Джейми приподнялся, когда он всмотрелся в картину, открывшуюся под моей рукой. Крошечный отросток размером с мой большой палец торчал, словно сучок.
- Нет, - сказал он. - Я видел множество голых пареньков. Они все делают это время от времени, - он пожал плечами, и его улыбка стала более широкой. - Но я не знаю, это делают только шотландские пареньки или …
- Талант, который совершенствуется с возрастом, осмелюсь сказать, - сухо произнесла я и бросила через ручеек грязный сверток, который шлепнулся возле его ног. - Сними булавки и выполощи его, хорошо?
Его длинный прямой нос немного сморщился, но он послушно встал на колени и осторожно приподнял грязную тряпку двумя пальцами.
- О, вот значит, что ты сделала со своей нижней юбкой, - сказал он. Я открыла большой пакет, висящий у меня на поясе, и достала свернутый прямоугольник чистой ткани. Это была толстая мягкая от частых стирок шерстяная фланель, выкрашенная в бледно-красный цвет соком смородины.
Я пожала плечами, проверила, не наложил ли Джемми еще, и одела ему чистый подгузник.
С тремя младенцами в пеленках и погодой слишком влажной, чтобы высушить что-нибудь должным образом, у нас был недостаток в чистых тряпках. Кустарник вокруг полянки, где мы разбили свой семейный лагерь, был весь увешан результатами нашей стирки.
- Вот, - через каменистый ручеек шириной около фута Джейми протянул мне булавки, извлеченные из грязного подгузника. Я осторожно взяла их, боясь уронить в воду. Мои пальца замерзли и потеряли чувствительность, но булавки были очень ценны. Бри сделала их из нагретой проволоки, а Роджер вырезал головки из дерева в соответствии с ее рисунками. Настоящие английские булавки, даже если немного больше и грубее их современных аналогов. Единственным слабым местом в них был клей, с помощью которого головки прикреплялись к проволоке. Он делался кипячением молока с обрезками копыт и не был водонепроницаемым, так что периодически их приходилось заново склеивать.
Я плотно запахнула подгузник на пояснице Джемми и стала застегивать булавку, улыбнувшись при виде деревянной головки - Бри вырезала их в виде маленьких смешных лягушат с широкой беззубой улыбкой.
- Вот так, хорошо, лягушонок.
Подгузник был надежно закреплен, я села и взяла его на колени, одергивая его рубашку и пытаясь завернуть его в одеяло.
- Куда пошел Дункан? - спросила я. - Вниз к лейтенанту?
Джейми покачал головой, склонившись над своей работой.
- Я сказал ему не ходить. Он был в Хиллсборо во время волнений. Лучше ему подождать немного, и тогда он может честно заявить, что здесь нет ни одного человека, принимавшего участие в бунте, - он поглядел на меня и невесело улыбнулся. - К ночи никого не будет.
Я наблюдала за его руками большими и умелыми, отжимающими прополоснутое полотно Шрамы на его правой руке обычно были почти невидимы, но сейчас они выделялись рваными белыми линиями на красной от холода коже. Все происходящее меня немного тревожило, хотя не имело к нам прямого отношения.
Как правило, я думала о губернаторе Трайоне лишь с легким беспокойством, в конце концов, он был достаточно далеко в своем новом прекрасном дворце в Нью-Берне, отдаленном от нашего маленького поселения Фрейзерс-Ридж на триста миль, заполненных прибрежными городами, плантациями, сосновыми лесами, непроходимыми горами и абсолютно дикой местностью. Со всеми проблемами, которые он был вынужден решать, такими как самопровозглашенные регуляторы, терроризировавшие Хиллсборо, коррумпированные шерифы и судьи, спровоцировавшие эти выступления, я сомневалась, что у него было время подумать о нас. Я надеялась на это.
Но все же тот факт, что земля в горах Северной Каролины была дарована Джейми губернатором, оставался, а Трайон в свою очередь хранил до поры до времени один маленький, но важный факт - Джейми был католиком. А согласно закону, королевские гранты на землю могли быть дарованы только протестантам.
Благодаря незначительному количеству католиков в колонии и их слабой организации, вопрос о религии редко становился проблемой. Здесь не было католических церквей и оседлых католических священников. Отец Донахью преодолел трудный путь из Балтимора по просьбе Джокасты. Джокаста и ее покойный муж, Гектор Камерон, пользовались значительным влиянием среди шотландского сообщества на протяжении такого длительного времени, что ни у кого не возникало и вопроса об их религиозных убеждениях. И я была уверена, что немногие из шотландцев, собравшихся на этот праздник, знали, что мы были папистами.
Но скоро это станет известно. Бри и Роджер, сочетавшиеся гражданским браком около года назад, будут обвенчаны сегодня вечером наряду с двумя другими католическими парами из Бремертона и тетей Джокастой с Дунканом Иннесом.
- Арчи Хейес, - внезапно произнесла я, - он католик?
Джейми повесил мокрую тряпку на ближайшую ветку и отряхнул воду с рук.
- Я не спрашивал его, - сказал он, - но я так не думаю. То есть его отец не был папистом, и я бы очень удивился, если бы Хейес, будучи офицером английской армии, был католиком.
- Понятно.
Шотландское происхождение, бедность и экс-якобитское прошлое делали положение Хейеса неустойчивым, и просто удивительно, что ему удалось преодолеть их и возвыситься до его нынешнего положения, в такой ситуации папизм для него был бы нежелательным бременем.
Но меня беспокоили не мысли о лейтенанте Хейесе и его солдатах, а сам Джейми. Внешне он был спокоен и уверен как всегда с постоянной легкой улыбкой в уголках рта. Но я знала его очень хорошо, я видела, как два жестких пальца его правой руки, искалеченных в английской тюрьме, постукивали по его бедру, когда он обменивался историями и шутками с Хейесом прошлой ночью. Даже теперь я могла видеть тоненькую морщинку, которая появлялась между его бровями, когда он был чем-то обеспокоен.
Было ли это простым беспокойством из-за воззвания губернатора? Я не могла понять, почему это должно его беспокоить, ведь никто из наших людей не участвовал в волнениях в Хиллсборо.
- … пресвитерианец, - говорил он. Он посмотрел на меня с кривой улыбкой. - Как молодой Роджер.
Мысль, которая неясно мелькала в моей голове, вдруг стала ясной.
- Ты знал это, - сказала я. - Ты знал, что Роджер - не католик. Ты видел, как он крестил ребенка у индейцев в Шейктауне.
Слишком поздно я заметила, как тень набежала на его лицо, и прикусила язык. Тогда мы забрали Роджера и вместо него оставили его любимого племянника Иэна.
Тень быстро исчезла, и он улыбнулся, отодвинув мысли об Иэне.
- Да, я знал, - сказал он.
- Но Бри …
- Она вышла бы замуж за этого парня, даже если он был бы готтентотом, - прервал меня Джейми. - Это ясно любому. И не могу сказать, что я стал бы сильно возражать против молодого Роджера, если бы он был им, - добавил он к моему удивлению.