Когда Фламхен тоже стала нежитью, Фриц покинул свое укрытие. Он добровольно, а то и радостно пришел присоединиться к нам. Такая преданность заслуживала лучшей награды. Бедная Фламхен, несчастный Фриц!
Они явились сюда вчера ночью, но близился рассвет, так что им пришлось уйти. Злосчастные, кровожадные лица, прижавшись к разбитым стеклам, звали меня к себе. Раз уж они меня нашли, значит, вернутся. Снова ночь, Фриц с Фламхен должны явиться с минуты на минуту. Пусть приходят. Все наготове, я жду. Вместе жили — вместе уйдем в небытие.
Под рукой у меня горящий факел, а сухой старый пол забросан тряпьем и полит маслом, поэтому сразу займется огнем. На столе — заряженный револьвер с тремя пулями. Две из серебра, на каждой глубокая насечка в виде креста. Если Фриц прав, только такие и могут убить вампира. Что ж, у меня нет оснований ему не верить, ведь в остальном он не ошибся.
Когда-то и мне понадобился бы серебристый металл, но теперь хватит обычного кусочка свинца. Теория Фрица верна.
После удара той крестообразной молнии демон оставил мое тело, и настоящая душа вернулась к жизни. Я из вампира снова стал человеком, но уж лучше проклятие, чем воспоминания о том, что я творил.
Ага, они воротились. Стучат в дверь, которую я оставил незапертой, постанывают от жажды крови, как в прежние времена.
— Входите, входите. Открыто. Видите, я готов. Нет, не шарахайтесь от револьвера. Фриц, Фламхен, вам бы, наоборот, следовало радоваться избавлению…
Какими умиротворенными они сейчас выглядят! Настоящая смерть очищает. Для надежности я бросаю факел на пол. Огонь очищает лучше всего на свете. Скоро и я к ним присоединюсь… Приставленный к сердцу револьвер, будто старый друг, сопротивление курка, будто нежная ласка. Странно. Из дула крестом вырывается огонь… Фламхен… крест… очистительный крест!