— Они действовали с нарушением официального протокола, — возразил госсекретарь.
— Я в курсе, что ситуация в России взрывоопасная, однако не будем делать из мухи слона. Инцидент длился всего пару часов. Съемочная группа по неосторожности оказалась в чужих территориальных водах, но никакого ущерба она не нанесла.
Госсекретарь важно распахнул папку с эмблемой госдепартамента США.
— В вашем отчете утверждается иное. Если не считать турецкого рыбака, в результате этого так называемого «инцидента» погиб по меньшей мере один гражданин России, а еще несколько, возможно, ранены.
— И что, правительство России выразило по этому поводу протест согласно упомянутому вами «официальному протоколу»?
Советник президента по национальной безопасности Роджерс подался вперед и заметил:
— Пока ни от русских, ни от турок ничего не поступало.
— В таком случае это буря в стакане воды, — сказал Сандекер. — Если русские выразят недовольство нарушением их суверенитета, я с радостью изложу все факты и лично принесу извинения послу — которого, кстати, я неплохо знаю по совместным проектам.
Обращаясь к Сандекеру, Тингли тем не менее не сводил глаз с президента. Его слова сочились ядом.
— Вы уж простите, адмирал, но при выработке внешней политики Америка как-нибудь обойдется без вашей кучки больных морем романтиков.
Сандекер, с хищной улыбкой барракуды, приготовился растерзать Тингли. Его суровые глаза превратились в две голубые льдинки. Понимая, к чему идет дело, вице-президент постучал по столу.
— Что ж, господа, я вижу, вы изложили свои доводы с присущим вам пылом. Не будем отнимать у президента драгоценное время. Полагаю, адмирал примет сказанное к сведению, а госсекретарь Тингли удовлетворен объяснениями и гарантиями НУПИ.
Тингли открыл было рот, чтобы возразить, однако Сандекер мигом ухватился за предоставленную Спаркманом возможность.
— Я рад, что наши с госсекретарем разногласия улажены.
Президент терпеть не мог конфронтаций и слушал их спор с недовольной гримасой на лице. Теперь он улыбнулся и сказал:
— Благодарю. Вопрос решен, у нас есть проблема поважнее.
— Исчезновение подлодки NR-1? — поинтересовался Сандекер.
Уоллес ошарашенно уставился на главу НУПИ, потом вдруг расхохотался.
— Говорят, адмирал, у вас глаза на затылке. Откуда вы знаете? Меня уверяли, что информация секретная. — Он грозно оглядел собравшихся. — Мистика какая-то.
— Ничего удивительного, господин президент. Мы тесно сотрудничаем с ВМФ, в ведении которого находится лодка, кое-кто из ее экипажа работал с НУПИ. Отец капитана Логана — мой друг и бывший коллега. Со мной связывались родственники членов команды. Они волнуются за родных и спрашивают, что мы предпринимаем, поскольку думают, что я в курсе событий.
— Приношу свои извинения, — сказал президент. — Мы хотели избежать огласки, пока не разберемся.
— Разумеется, — отозвался Сандекер. — Подлодка затонула?
— Мы очень тщательно проверили. Она не затонула.
— Тогда не понимаю. Что произошло?
Президент посмотрел на главу ЦРУ.
— В Лэнгли полагают, что лодка похищена.
— Есть подтверждение? С вами связывались, требовали выкуп?
— Нет.
— Тогда почему об исчезновении NR-1 не сообщили? Это повысило бы шансы установить ее местонахождение. Полагаю, никому не надо напоминать, что на борту находится команда? Я уж не говорю о затраченных на разработку миллионах.
Слово взял вице-президент:
— Мы считаем, что в интересах команды было бы пока не разглашать эту информацию.
— А по-моему, в ее интересах как раз кричать о пропаже по всему миру.
— Так было бы при обычных обстоятельствах, адмирал. Сейчас все сложнее, — сказал президент. — Нам кажется, что огласка может поставить жизнь членов команды под угрозу.
— Возможно, — неуверенно отозвался Сандекер и испытующе посмотрел на Уоллеса. — Полагаю, у вас есть план.