— Терроризм?
— Я спросил у Курта, но он знает только то, что рассказал русский: мол, Америка в опасности, а ключ ко всему — заброшенная база и промышленник по фамилии Разов. Я привык доверять инстинктам Курта. Эта потенциальная угроза — лишний повод для НУПИ не оставаться в стороне.
— Можно глянуть на спутниковые снимки.
— Все равно нужно разбираться на месте.
— Но ты обещал президенту!..
— Я обещал не искать NR-1, а про базу советских подлодок речи не было. — Глаза Сандекера хитро сверкнули. — Тем более с Остином, наверное, нет связи.
— Да, сплошные помехи. Солнечная активность.
— Президент уехал рыбачить в Монтану, однако если русское правительство падет, то он, наверное, спешно вернется.
Ганн забеспокоился.
— Если угроза и правда есть, не стоит ли предупредить президента?
Сандекер подошел к окну, откуда открывался вид на Потомак.
— Ты знаешь, как Сид Спаркман сколотил состояние?
— Конечно. В добывающей отрасли.
— Вот именно. И Разов тоже.
— Совпадение?
— Возможно. А возможно, и нет. Бизнесмены часто поддерживают тесные контакты, и получается этакая всемирная сеть. Так что не стоит никому говорить, пока не удостоверимся, что дело серьезно.
— Ты полагаешь…
— Что тут есть какая-то связь? Нет, этого я не утверждаю. Пока не утверждаю.
Ганн поджал губы и помрачнел.
— Надеюсь, Курт со своей командой не вляпается там по уши.
Сандекер мрачновато улыбнулся. Его глаза смотрели жестко, словно два топаза.
— Ему не впервой.
ГЛАВА 11
Черное море.
Остин прошел по берегу Босфора мимо паромных причалов и сверкающих экскурсионных катеров и вскоре добрался до порта, который было нетрудно опознать по запаху гниющей рыбы. У причалов сгрудились разномастные рыбацкие суда, привлекая огромные стаи крикливых чаек. Казалось, все эти древние лоханки с облезлой краской и проржавевшими бортами держатся на воде исключительно по волшебству. Остин остановился у деревянного суденышка, за которым, судя по всему, ухаживали изо всех сил. Черный корпус и белая надстройка блестели толстым слоем краски, а все металлические детали были щедро смазаны.
Он достал из кармана сложенную бумажку, на которой было нацарапано «Тургут», сверился с названием, выведенным белыми буквами на носу лодки, и довольно улыбнулся. Еще не познакомившись с капитаном Кемалем, Курт проникся к тому уважением. Тургут был прославленным флотоводцем шестнадцатого века, в правление Сулеймана Великолепного. Чтобы назвать старенькое рыболовецкое судно именем такого колосса, нужно обладать незаурядным чувством юмора.
Палуба была пуста — лишь одинокий человек в двубортном черном костюме устроился на бухте каната и чинил на коленях рыбацкую сеть.
— Мерхаба, — поздоровался Остин по-турецки. — Можно к вам?
Человек поднял голову.
— Мерхаба, — отозвался он и жестом пригласил гостя на борт.
Остин поднялся по короткому трапу и шагнул на палубу. Суденышко невелико, длиной метров пятнадцать, и при этом довольно широкое — для большей остойчивости при рыбной ловле. Разглядывая «Тургут», Остин отметил, какого труда стоит содержать в достойном виде судно, спущенное на воду чуть ли не во времена Османской империи. Подойдя к сидящему мужчине, он сказал:
— Я ищу капитана Кемаля.
— Это я, — ответил тот.
Его пальцы так и сновали по сети, не пропуская ни единого узелка. Худощавый мужчина лет пятидесяти. Лицо узкое, а от ветра и солнца оливковая кожа приобрела красноватый оттенок. Седеющую темно-русую шевелюру прикрывала шерстяная шапочка, на чисто выбритом лице красовался внушительных размеров крючковатый нос, подчеркнутый тонкими усами. У ног капитана стоял радиоприемник, из которого тихо лились турецкие напевы.
— Меня зовут Курт Остин, я работаю в Национальном агентстве подводных исследований. Я находился на «Арго», когда обнаружили тело вашего брата.
Кемаль печально кивнул и отложил сеть.
— Мехмета похоронили сегодня утром, — произнес он на хорошем английском и дернул себя за рукав, демонстрируя, что надел свой лучший костюм.
— Да, на «Арго» мне сообщили. Простите, если я явился не вовремя.
Капитан покачал головой и указал на примостившуюся рядом груду рыболовных сетей.
— Прошу вас, садитесь, мистер Остин.
— Вы здорово говорите по-английски.
— Спасибо. В юности я работал поваром на американской авиабазе недалеко от Анкары. — Кемаль улыбнулся, сверкнув золотым зубом. — Платили хорошо, трудился я очень много — вот и накопил на лодку.
— Смотрю, вы назвали ее в честь прославленного адмирала.
Кемаль уважительно повел густыми бровями.
— Да. Для нас Тургут — настоящий герой.
— Знаю. Я читал о нем.
Глубоко посаженные светло-карие глаза капитана внимательно изучали Курта.
— Поблагодарите НУПИ от моего имени. Для семьи Мехмета очень важно, что его удалось похоронить.
— Я обязательно передам ваши слова капитану Этвуду и всей команде. Мне рассказала о вас мисс Дорн.
Капитан улыбнулся.
— Красавица с телевидения? Она заходила вчера вечером и сказала, что вдова не будет ни в чем нуждаться. Мехмета уже не вернешь, но столько он за всю жизнь не заработал бы. — Кемаль удивленно покачал головой. — Хвала Аллаху.
— Я звонил в гостиницу, и там сказали, что мисс Дорн уже уехала.
— Улетела в Париж. Она хотела еще раз взять мою лодку, но должна сначала получить разрешение у начальства.
— А больше мисс Дорн ничего не говорила?
— Она рассказала, как погиб Мехмет. Всадники стреляли по съемочной группе и убили моего брата. — Он нахмурился. — Дурные люди. Мехмет никому плохого не сделал.
— Да, очень дурные люди.
— Еще она говорила, что вы стреляли по ним из своего самолетика. Сколько вы убили?
— Точно не знаю. Нашли одно тело.
— Это хорошо. А вы знаете, что за люди его убили?
— Нет, но хочу выяснить.
Кемаль наморщил лоб.
— Так вы хотите туда вернуться?
— Если найду лодку.
— У вас же есть корабль НУПИ.
— На американском судне туда идти не стоит. — Остин окинул взглядом «Тургут». — Мне нужно что-нибудь неприметное.
Карие глаза капитана понимающе сверкнули.
— Скажем, рыбацкая лодка.
Остин улыбнулся.
— Да. Рыбацкая лодка была бы в самый раз.
Капитан испытующе посмотрел в глаза Остину, а потом встал и скрылся в рубке. Он вернулся с большой бутылью и двумя щербатыми кофейными кружками. Откупорив бутылку, щедро плеснул в обе и протянул одну Курту.
— За Мехмета, — провозгласил он, высоко подняв свой «бокал».
Они чокнулись, и Кемаль хлебнул из кружки, словно там была простая вода. По запаху лакрицы Остин узнал турецкий «ракы» — весьма крепкий напиток. Хотя пить в такую рань было не в его правилах, Курт решил не обижать капитана. Он сделал осторожный глоток, и в горле сразу запылало, — наверное, похожее ощущение бывает, если поесть толченого стекла.
Кемаль отхлебнул еще и, к облегчению Остина, оставил кружку в покое. Затем внимательно посмотрел на Курта.
— Зачем вы хотите туда вернуться? Вас ведь тоже могут убить.
— Да, такое возможно, но мы постараемся этого избежать. В тот раз мы ничего не знали, у нас не было оружия. Теперь все иначе.
Кемаль задумался. Остину понравилось, что тот не любит скоропалительных решений. Такое хладнокровие очень кстати.
Турок разглядывал дно своей кружки.
— Я виноват перед Мехметом. Это я послал его отвезти съемочную группу — чтобы подзаработал немного.
— Откуда вам было знать, что его застрелят?
— Конечно. Я много раз там рыбачил — и ничего.
— И вы готовы рискнуть еще раз?
— За ваши деньги? Нет.
Остин расстроился, но отказ его не удивил.
— Понимаю. Слишком опасно, как ни готовься.
— Ха! — Кемаль сплюнул. — Я не боюсь. Говорю же, я не пойду туда за деньги. Вы пристрелили этого ублюдка, так что я у вас в долгу. — Остин стал возражать, но капитан только отмахнулся. — «Тургут» в вашем распоряжении, — объявил он с такой торжественностью, словно стоял за штурвалом роскошного океанского лайнера.