— Да тебе, приятель, палец в рот не клади.
— Не забывай, мы, янки, ушлый народ. Пожалуй, нам стоит уехать прямо с утра.
— Жаль, что не получилось погостить толком. Ты уверен?
— Так будет лучше для всех.
Они еще поговорили, но усталость взяла свое, и профессор заснул. Трауты с Юрием договорились дежурить по очереди, чтобы все успели хоть немного поспать. Остаток ночи прошел спокойно. Наскоро позавтракав кофе и булочками, Трауты распрощались с хозяевами и втиснулись в то же самое такси, предварительно поклявшись, что обязательно увидятся с Орловыми уже через несколько месяцев.
Когда «Лада» затряслась по ухабам, Гаме оглянулась на пожарище. В воздухе еще висел дым.
— Когда вернемся, нам будет что рассказать Курту, — заметила она.
— Курт и сам нам много чего расскажет, уж я-то его знаю, — весело подмигнул в ответ Пол.
ГЛАВА 17
Человек, которого Остин называл Иваном, удивленно разглядывал святилище семьи Романовых. Курт показал ему музыкальный стул.
— И правда удивительно, — заметил русский, окинув взглядом комнату. — Интересная находка.
Остин криво усмехнулся в ответ.
— Так значит, ты не обижаешься, что ковбои немного постреляли тут из револьверов?
— Ничуть. Этого я и хотел.
— Странный ты человек, Иван, — покачал головой Курт.
— Может, и странный, но в данном случае сработала чистая логика. Не забывай, у меня на тебя вот такое досье, — он показал пальцами толщину, — и я хорошо знаю твои методы. Самый надежный способ куда-то тебя заманить — это запретить тебе туда соваться.
— К чему строить из себя Макиавелли? Просто пригласил бы, и все. Я сговорчивый малый.
— Но ты вовсе не прост. Попроси я у тебя помощи там, в Стамбуле, что бы ты ответил, учитывая всю непростую историю наших отношений?
— Не знаю, — пожал плечами Остин.
— А я знаю. Ты посчитал бы, что это ловушка. Что я хочу хитроумно отомстить тебе за этот вот подарочек, — Петров провел рукой по шраму.
— Вы, русские, сильны в шахматах, а месть — довольно мощный мотив.
— Свои порывы я научился сдерживать, а чужие — использовать для пользы дела. Впрочем, есть и другая причина. Попроси я помощи, ты мог бы обратиться к своему начальству. Ваше правительство не одобрило бы эту затею.
— Почему ты так думаешь?
— Кое-кто из ваших соотечественников поддерживает силы зла, что рвутся к власти в России.
Остин нахмурился.
— Там есть знакомые мне имена?
— Ты не поверишь, так что я пока не буду раскрывать карты.
— А почему ты уверен, что я все же не обратился к начальству?
— Вряд ли ваше правительство одобрило бы незаконное вторжение на территорию суверенного государства.
— Если мне не изменяет память, НУПИ — тоже правительство.
— Я ведь не только за тобой слежу, мистер Остин. У меня есть досье на всех сколь-нибудь значимых сотрудников НУПИ: от напарника — Джо Завалы до самого адмирала Сандекера. Мы оба отлично знаем, что адмирал ни за что не одобрил бы незаконную операцию. — Русский улыбнулся. — Если, конечно, он не сам ее задумал.
— А ты неплохо подготовился, — признал Остин.
— Чтобы вовлечь тебя в это дело, мне пришлось детально изучить устройство НУПИ.
— Ничего не понимаю. Зачем тебе НУПИ?
— Разведывательные службы в наших странах кишат предателями. Видел сегодня бойцов? Они служат под моим началом уже много лет. Но даже самую спаянную группу легко развалит всего один изменник. У вашего агентства безупречная репутация. Нельзя забывать и о практичности: мне нужна глобальная коммуникационная и транспортная инфраструктура НУПИ, а также ее информационные и исследовательские возможности.
— Спасибо за комплименты, но едва ли я смогу чем-то помочь. Я лишь один из тысяч сотрудников агентства.
— Прошу, не надо лицемерить. Ты ни за что не решился бы на такую операцию без молчаливого одобрения адмирала Сандекера и Руди Ганна.
Остина поразило, как здорово Иван разбирается в работе НУПИ.
— Как бы то ни было, у меня нет полномочий обещать тебе поддержку.
— Когда Америка будет в опасности — изменишь решение. Мы нужны друг другу.
— Тут тоже все непросто. Ты ведь так и не сказал мне, в чем именно заключается опасность.
— Я этого не знаю.
— Однако не сомневаешься, что угроза реальна?
— Именно так. Я знаю, кто за этим стоит. Угроза — реальнее некуда.
Остин все не мог разобраться, насколько можно доверять русскому. Говорил он, во всяком случае, искренне.
— Может, казаки что-то расскажут.
Петров улыбнулся.
— Об этом стоило подумать раньше. Ими командовал тот рыжебородый великан, а мертвецы, к несчастью, неразговорчивы.
— Прости, положение было безвыходное. Интересно, давно вы прятались в лесу?
— С рассвета. Высадились на побережье чуть в стороне и ночью подошли ближе. Мы не знали, что ты уже здесь, и страшно удивились, когда кто-то выскочил перед казаком как чертик из табакерки. Поздравляю, на базу вы проникли ловко.
Остин пропустил похвалу мимо ушей.
— А потом ты понял, что экипаж подлодки попал в беду?
— Мы увидели, что людей повели на поле. Предвижу следующий вопрос. Да, мы бы вмешались. Мои люди как раз готовились атаковать. Но тут появились вы с приятелем и прекрасно справились сами. Впрочем, казаки вряд ли что-то знают. Это ведь простые головорезы, их задача — охранять базу. — Петров подошел к алтарю и провел пальцами по фотографии. — Последний русский царь…
— Ничего себе шапка, — хмыкнул Курт, указывая на корону.
— Россией будет править тот, на ком корона Ивана Грозного, — объявил Петров и, видя замешательство Остина, улыбнулся. — Старое русское поверье. Не надо искать тут никаких прорицаний, смысл прямой: кому хватит силы носить на голове такую тяжесть, кто достаточно суров и безжалостен, чтобы заполучить корону, — тот и будет владыкой России. В нашей стране правителю нужны именно эти качества.
— А где сейчас корона?
— После революции она пропала, как и большая часть царских сокровищ. Когда белогвардейцы заняли Екатеринбург, где, вероятно, и был убит Николай Второй, они обнаружили перечень имущества императорской семьи. Кое-что удалось обнаружить, однако считается, что в том списке лишь часть вещей, которые Романовы увезли с собой в ссылку. Главные драгоценности, в том числе корону, так и не нашли.
— А есть список пропавших сокровищ?
— Его составили после революции, а потом он исчез. Предположительно, во время распада СССР список хранился в КГБ. Я интересовался его судьбой и пришел к выводу, что он не уничтожен, но где этот список сейчас, для меня загадка.
— Если списка нет, то откуда тебе известно о короне?
— Я видел ее на этом снимке, да и на других тоже. Два полушария символизируют восток и запад Российской империи. Двуглавый орел — с герба Романовых. Шар, на котором восседает орел, — символ земной власти.
— Наверное, стоит целое состояние.
— Корону нельзя оценить в рублях или долларах. Как и прочие императорские сокровища, она пропитана потом и кровью русских крестьян, которые обожествляли царя. Царь был самым состоятельным человеком в мире. Он получал доход со своих земель — а это целый миллион квадратных миль, в том числе золотые и серебряные шахты — и владел несметными богатствами. Наши правители, как настоящие варвары, обожали блеск золота и драгоценных камней. «Царь» происходит от слова «цезарь». Шахи и эмиры клали к его ногам бесценные дары.
— Семейка на фото не слишком рада своему богатству.
— Они знали, что корона не дар, а проклятье. Ее должны были возложить на хрупкую голову этого юноши — Александра. Впрочем, он вряд ли дожил бы до коронации. У мальчика была гемофилия — это когда кровь не свертывается. Королевские семьи Европы сильно страдали от нее из-за близкородственных браков. Впрочем, на трон просто взошел бы кто-то из родственников.
— А кто мог построить это святилище?
— Сначала я думал, что Разов. Могу представить: вот он сидит здесь и мечтает, как будет править Россией. Но меня смущает роскошная обстановка, ведь Разов склонен чуть ли не к аскетизму. Правда, этот его монах, говорят, настоящий развратник. Испорченностью он поразительно напоминает Распутина. Думаю, Борис проводил здесь куда больше времени, чем Разов. Разов хочет вернуть прошлое, а Борис — безумец, он живет этим прошлым.