Остин, которому доводилось заниматься подъемом грузов с большой глубины, кивнул.
— Я бы так и поступил.
— Это капитан Логан посоветовал, — виновато улыбнулся Крейсман. — Мы слишком увлеклись — совсем как британские солдаты в фильме «Мост через реку Квай». Наверное, тут дело в профессиональной гордости.
— Не переживайте. Если бы что-то пошло не так, вас бы, скорее всего, прикончили.
— Капитан так и сказал. Мы трудились круглые сутки. Работенка непростая, и задержек хватало, но мы выгрузили все ящики.
— А видели, что внутри?
— Тут смешно получилось. Нас отогнали в сторонку, но мы-то слышали, как они ломом срывают крышки. Сначала голоса были довольные, потом тишина — а дальше они вдруг как раскричались! Похоже, спорили. Затем явился Пуласки и стал орать на нас по-русски, будто мы в чем-то виноваты. Он был зол и, по-моему, немного напуган.
Крейсман оглянулся на товарищей, и те согласно закивали.
— То есть из-за чего весь шум, вы так и не поняли?
Он покачал головой.
— Нас загнали вниз, а когда снова вывели на палубу, уже стояла ночь. Вернулась гигантская подлодка, и еще какое-то судно держалось неподалеку. В темноте было не разглядеть, но, судя по звуку, судно большое. Всех нас, кроме капитана со штурманом, погрузили на лодку — опять в кубрик «со всеми удобствами». Снова был переход под водой, на этот раз покороче. Потом нас вывели в огромный зал, похожий на авиационный ангар.
— Док для подлодок… А что стало с NR-1?
— Не знаем. Когда нас увели, она была пришвартована к судну поддержки. Лишь бы капитан со штурманом не пострадали, — с ужасом выдохнул Крейсман. — Ведь если бы их отпустили, то и нас бы не стали держать в плену?
— Может, у них еще есть планы на вашу лодку или просто заложники понадобились. Что было дальше?
— Опять отвели в казарму. Помойка страшная. Просидели там два дня и чуть не умерли со скуки. Только раз где-то внизу грохнул сильный взрыв.
— Это они завалили подводный канал.
— Зачем?
— Базу обнаружили, вот они и решили избавиться от улик. Большая субмарина была им больше не нужна. Возможно, они и выход на поверхность собирались заделать, а вас оставить внутри. Кто вас охранял?
— Те же ребята, что на судне. Военные с автоматами. Приносили хлеб с водой и запирали дверь. А потом появились те, в широких штанах и потешных шапках. Военные по сравнению с ними — просто кружок кройки и шитья. Эти сначала побили двоих ребят за то, что смеялись, а потом выгнали нас на футбольное поле. Дальше вы все знаете.
Остин оглядел комнату.
— Вопросы есть?
— На NR-1 вам не удалось заметить координаты? — спросил Ганн.
— Нас не пускали к навигационным приборам, а потом их и вовсе отключили.
— Ну надо же, — бросил Ганн.
Комнату сотряс дружный взрыв хохота.
— Что тут смешного? — удивился Руди.
Стройный блондин лет двадцати встал, представился «матрос Тед Маккормак» и положил на стол листок бумаги.
— Вот координаты затонувшего корабля.
— Откуда ты знаешь? — удивился Ганн.
Маккормак протянул руку, на которой красовались громоздкие электронные часы.
— Жена подарила. Свадьба была прямо перед выходом в море. Когда мы созваниваемся, она отмечает на карте, где я.
— Мы все шутили, что жена держит Мака на коротком поводке, — сказал Крейсман. — Больше не шутим.
— Когда лодку угнали, — объяснил Маккормак, — нас и не обыскивали. Наверное, не ждали подвоха.
Настоящее чудо миниатюризации. Компания «Протек» утверждала, что в эти часы встроен самый маленький GPS-приемник в мире. Он определял свое местоположение в любой точке планеты с точностью до нескольких метров.
Остин улыбнулся.
— Вот она, сила любви. Ну а мне, вслед за прославленным поросенком Порки, остается лишь сказать: «Вот и все, ребята». Спасибо за помощь и счастливого пути.
Подводники вскочили на ноги и устремились к выходу, словно усталые кони на водопой. С Остином остались лишь его коллеги из НУПИ.
Пол откинул крышку ноутбука и подключил к нему специальную приставку, чтобы проецировать изображение на большой настенный экран. Гаме с лазерной указкой встала сбоку. Пол пощелкал клавишами, и на стене появились овальные очертания Черного моря и окрестностей.
— Перед вами один из самых удивительных уголков Мирового океана — Черное море, — объявила Гаме, обводя берега лазерной указкой. — Его протяженность с востока на запад — примерно шестьсот тридцать миль, а вот тут, «в талии», которую образует полуостров Крым, — всего сто сорок пять. Несмотря на скромные размеры, репутация у него устрашающая. Греки окрестили Черное море «аксенос» — «негостеприимным», а турки и вовсе, без сантиментов, называли «Карадениз» — «Морем смерти».
— Звучит недурно, — отметил Завала. — Даже поэтично.
— Ага. Для статьи в «Таймс» — самое то, — согласился Остин.
Гаме закатила глаза.
— Вечно вы со своими шуточками.
— Простите, мэм. Мы больше не будем.
— Спасибо. Плохие отзывы не отпугнули путешественников. Ясон проплывал здесь на том, первом «Арго» в поисках Золотого руна. Тысячелетиями Черное море бороздили рыбаки и торговцы. В Ледниковый период оно было большим пресноводным озером, но примерно восемь тысяч лет назад естественная перегородка рухнула, и сюда хлынули воды Средиземного моря. Уровень поднялся на несколько сотен футов.
— Библейский потоп… — пробормотал Остин.
— Существует и такая версия. Жителям прибрежных районов пришлось спасаться бегством. Не знаю, строили ли они ковчег. — Гаме улыбнулась. — Соленая вода погубила озеро, а питающие его реки лишь ухудшили положение.
Она дала знак Полу, и тот вывел на экран карту глубин.
— Как видите, глубина колоссальная. По периметру идет континентальный шельф — вероятно, раньше он был сушей. Шире всего он в украинских водах. Затем дно резко уходит вниз на семь тысяч футов. Жизнь кипит у поверхности, однако ниже пятисот пятидесяти футов кислорода в воде нет и море безжизненно. Необитаемой зоны такого объема нет больше нигде в Мировом океане. Мало того, глубинные слои насыщены сероводородом. Один раз вдохнешь — и ты покойник. Если бы весь этот газ как-то попал на поверхность, то ядовитое облако уничтожило бы всю жизнь в самом море и по его берегам.
— Выходит, не зря турки говорят «море смерти», — сказал Завала.
Пол вывел на экран карту, где граница шельфа была обозначена красным пунктиром.
— По словам Крейсмана, затонувшее судно находится на глубине четырехсот футов — это самый край материковой отмели. Чуть глубже — и ничего бы не осталось. Деревянные суда хорошо сохраняются на большой глубине, поскольку корабельные черви не могут жить без кислорода; а вот металл разрушается очень быстро.
— То есть от корпуса осталась бы лишь горстка молекул, — заметил Остин.
— Именно так. Каньон, о котором упоминал Крейсман, скорее всего — продолжение речного устья. Поверхность шельфа ровная и понемногу уходит вниз, так что все сходится. После распада всевозможной органики у дна скапливается метан. Наверное, аквалангистов можно от него защитить, но все равно погружаться в столь ядовитой среде небезопасно.
До этого момента Ганн лишь впитывал информацию. Теперь он встал и взял у Гаме указку.
— Итак, что у нас есть? Подлодку угнали здесь. — Красная точка пробежала из Эгейского моря через Босфор. — Вот здесь они слышали шум моторов. А тут, — он указал на линию континентального шельфа, — согласно GPS-приемнику, лежит наш загадочный сухогруз.
Пол подвел курсор к красной точке и нарисовал там крест.
— Ради этого судна кто-то пустился во все тяжкие, — произнес Остин. — Может быть, именно в нем ключ ко всему.
— Как скоро мы можем поднять якорь? — обратился к капитану Ганн.
Пока подводники рассказывали о своих приключениях, а ученые из НУПИ обсуждали версии, капитан Этвуд не проронил ни слова. Теперь же он улыбнулся и сказал: