— Витек, чего это? — Подскочил Палец к Виктору. — Кто тебя?
— Нет, все нормально… Зуб, наверное. Сейчас пройдет.
Потерев ладонью щеку, Левшов обернулся к приятелю:
— Зуб, кажется, прихватило…
— Ни фига себе — зуб! — Усомнился приятель. — Ага, как же — зуб! Да это тебе, факт, кто-то по роже съездил!
— Дай зеркало, — повернулся Виктор к сидящей неподалеку малознакомой девице.
Та протянула ему свою пудреницу.
— Может, я на улицу выходил… и зацепился? За ветку какую-нибудь? Виктор Левшов удивленно пожал плечами, разглядывая широкую алую полосу поперек щеки. — Смешно.
— Чего смешного-то? — Не понял Палец.
— Ирония судьбы. Я точно такой же шрам одному деловому на память оставил.
— Давно это было?
— Не важно. Ерунда. Скорее всего, просто аллергия на водку. Случалось уже…
— От водки запросто может быть! — Согласился Палец. — Водка дрянь у нас. Ты бы пил её меньше? А если кайфа не добираешь, то лучше «травку» кури.
— Нет уж, — отмахнулся Виктор. — Курите сами! Я и на зоне-то не баловался, а здесь и подавно не буду.
— Не пойму я тебя, Циркач, — вздохнул приятель. — Сам говоришь, что «траву» надо выращивать и собирать. А зачем? Чтобы потом продать, накупить много водки — и в конце концов от аллергии сдохнуть? Не понимаю.
— Чего же непонятного… — вяло ответил Левшов. — За деньги не только водку можно купить. И славу можно купить. И уважение… Хочешь, Палец, чтобы тебя все зауважали?
— Хочу.
— То-то и оно… Вон, хотя бы этот Чук блатной. Знает ведь, что с этой девочкой ментовской по лезвию бритвы ходит, что через неё все его шалости «мусорам» известны — а остановиться не может. Ну, не может! Тщеславие… Кто ещё в городе похвастать может, что дочку чуть ли не самого главного мента трахает? Никто. Или вот, Гарпуша. Ублюдок ведь! Но собой доволен, сумел отличиться — подогрел братву… Ведь ни у кого сейчас «травки» нет! А у него есть. И все об этом знают. И все к нему: тю-тю-тю, сю-сю-сю… ах, как мы тебя уважаем все! Ах, как мы тебя любим! Ему это — бальзам на душу. Даже фирменные резинки завел: знайте, дескать — моя отрава! Я благодетель.
— Он, кстати, тоже под Шурэном, — напомнил Палец. — И не только «травкой» своей промышляет. Говорят, Шурэн решил антиквариатом заняться. Взял под себя фирму «Мирина», которая у нас в районе старинное барахло скупает, и Гарпуша постоянно ошивается, вроде как, от него.
— Присматривает, чтобы не крысятничали барыги?
— Не только. Допустим, находит эта фирма какого-нибудь клиента с дорогой вещицей.
— Цену ему, конечно, предлагают смешную. Клиент отказывается продавать. Вот тогда и подкатывает к нему Гарпуша со своими отморозками. И они уже всякими способами обламывают человека, чтобы посговорчивее стал. Говорят, в это дело и милицейская «крыша» подвязана.
— Интерсная тема… Надо будет с Шурэном потом покалякать. Может даже, вместе чего — нибудь замутим. А пока надо с «травкой» начинать. Деньги зарабатывать.
— Деньги? Это хорошо, это я согласен, — вмешался в разговор подошедший за столик Данила. — Кстати, Шурэн просил, если мы за реку соберемся, остров Змеиный заодно проверить. У него там большой плантарь конопли, и человечек какой-то за хозяйством присматривает.
— Что за человечек?
— Не знаю. Вроде, местного дикаря. Один живет круглый год, огородик возделывает, рыбку ловит… Лодка у него есть. На веслах.
— Раньше даже лошадь была, — добавил Палец. — Недавно подохла от старости, мне Папич рассказывал.
— А живет он где? В шалаше каком-нибудь?
— В казарме.
— Где? — Поднял брови Левшов.
— До того, как плотину построили, там воинская часть стояла. Ну, кое-что осталось.
— А на чем туда добираются?
— На катере. У Чука есть… — Данила обернулся и крикнул, перекрывая музыку:
— Слышь, братан! Катер дашь?
— Не-а, — отозвался тот, но спросил:
— А на кой он вам?
— Порыбачить хотим.
— Все равно не дам.
— Чего жмешься-то, как не родной?
— Мотор барахлит. Помпу надо менять.
— Вот, чтоб его… — выругался вполголоса Палец и вспомнил:
— Эй, Гарпуша, постой-ка! Твой-то «прогресс» на ходу?
— На ходу, — кивнул очутившийся рядом со столиком Гарпуша. Был он уже изрядно пьян и на удивление дружелюбен.
— Дашь порыбачить?
— Без вопросов!
— Отлично, кореш! Вот это, я понимаю…
— Так, все. Решили. Послезавтра прокатимся.
Глава 2
Робко выглянуло из-за холмов свежее, чистое утро. Низкорослые домики бывшего села Табурище, а ныне — одноименного района города Светловодска, по большей части ещё дремали, утопая в густых вишневых садах. Вот, скользнул мягкий солнечный лучик по черепице, вяло перекликнулись между собой хозяйские петухи, а по улице Богдана Хмельницкого, вихляясь из стороны в сторону, прогромыхал автобус. Первый, самый ранний…