— Сюда никак?
— Не пройдет, я пробовал. Слишком большой и тяжелый. Бомжара, наверное, его сверху опускал, а потом уже перекрытие сделал.
— Данила, пошел! — Распорядился Виктор. — Взломаешь?
Московский не заставил себя долго упрашивать.
— Мы ждем здесь! — Крикнул вслед ему Палец. И пояснил:
— Вдвоем там не развернуться.
Содержимое ящика было извлечено довольно быстро. Раз за разом ошалевший от происходящего Данила передавал наверх приличных размеров промасленные свертки — и тут же юркал обратно в темноту.
— Ну, дела… ну дела! — Разворачивая вслед за ним упаковки приговаривал Палец.
На остальных находка также произвела впечатление: Муля всего за несколько минут скурил едва ли не половину пачки вонючей «Примы», а у Виктора от возбуждения мелко дрожали руки.
— ППШ, — оповестил собравшихся Палец, обтирая солидол с кожуха пистолета-пулемета. — Год выпуска — сорок первый.
— И у меня, — отозвался Муля. — Прямо, как новенький. Только дерево потускнело.
— Два круглых магазина… С патронами!
— Ага, «фрицевский» пенал… — Палец отщелкнул крышку и выругался:
— Ой, бляха! Граната! Осторожней, мужики — не ровен час, подорвемся тут на хрен…
— А вон ещё чего! — Все обернулись и посмотрели на Данилу, который выволок из хода сообщения вполне современный ручной пулемет Калашникова. Там ещё сменный ствол к нему и коробка с пулеметной лентой. — Слышь, Палец! Занырни разок? А то я, ешь твою мать, уже зашоркался в минус.
— Интересные дела… — почесал за ухом Муля. — Ну, «пэпэшники» — это куда ни шло.
— Можно понять. А вот РПК откуда взялся?
Но внимание Виктора уже привлекло другое:
— Это что у тебя? — Он кивнул на полевую сумку старого образца, висевшую у Данилы Московского через плечо.
— Сейчас глянем. Вроде, бумаги какие-то…
— Ну, давай, давай, не тяни!
Данила расстегнул замок и начал осторожно извлекать документы:
— Справка. Дана… дана… хрен её знает, кому! Не разобрать.
— Дальше?
— Ни фига себе! Партийный билет. «Пролетарии всех стран…» Кульев иван Тимурович, уроженец села Черноморовка, Новогеоргиевского района…
— Как ты сказал? — Удивился Виктор.
— Село Черноморовка, — повторил Данила. — Сейчас на дне водохранилища. Затопили его.
— Да нет! Звать его как? Фамилия?
— Курьев. А что?
— Ничего, — задумался Виктор. — Просто совпадение, наверное.
— Бывает, — пожал плечами Данила, так и не поняв, о чем идет речь.
— Значит, покойника Иваном Тимуровичем звали… — вздохнул Муля Папич. — А мы его в прошлом году — все Ванек, да Ванек!
Данила, тем временем, продолжал извлекать из сумки документы:
— Так, значит… удостоверение личности офицера. Фамилия, имя, отчество — сходятся.
— Ого! Целый капитан. Уроженец… ага, вот, номер войсковой части.
— Это, вроде, тот полк, который до строительства ГЭС тут квартировался?
— Точно! — Подтвердил Палец. — Мать говорила.
— Вот, значит, как… Полк ушел, район затопили. А наш капитан плюнул на все, да и подался в леса. Дезертир, получается?
— Медали, — сухо произнес Данила. — Две штуки.
— Юбилейные, — уточнил Виктор.
— И тетрадь.
— Что за тетрадь?
— Сейчас посмотри, — Данила уселся на землю, остальные расположились вокруг:
«Дорогая Глаша, пишу тебе…»
— Письмо, — сообразил Палец и поморщился. — Оставь! Листай дальше. В чужую душу без спроса заглядывать — все равно, что в свою трахаться.
— Хорошо, — не стал спорить Данила и перевернул страницу.
— А это что? — Удивился Муля. — Какое-то художество…
— Вроде, карта, — придвинулся ближе Виктор. Это действительно была карта местности — плохо вычерченная, с нарушением топографических правил. — Ага, вот… это, похоже, берег. Так. Плотина. Шлюз… и наш остров?
— Смотрите-ка, — хмыкнул Муля. — И овраг нанесен, по которому мы сюда вышли. И обе казармы.
— Вот траншея… а дальше не пойму.
— Какие-то условные обозначения.
— Ага. Так. Голова лошади и крестик.
— Проще пареной репы, — вставил Муля. — Я же рассказывал: лошадь у него была. Сдохла.
— Наверное, тут он её и закопал.
— Тогда, — сообразил Виктор, — где нарисован патрон — мы сидим.
— А это тогда что? Кружок, а рядом лист какой-то. Или травинка?
— Факт — «плантарь»! — Подхватил с места Палец. — Поле конопляное!
— Ну, а это что? — Ткнул в тетрадь Данила.