Все уставились на указанное им место. Общирная территория была обведена жирной линией, в центре которой покойный изобразил некое чудовище со змеиной головой и знак вопроса.
— Кто как думает?
— А чего думать? — Пожал плечами Палец. — Пойдем и посмотрим.
— Согласен, — не стал спорить Виктор.
— Да, как же! Посмотрите вы! — Рассмеялся Данила.
— Не понял?
— Следопыты нашлись… Море здесь! Вода. Водичка, ясно?
— Ну и что? — Виктор не захотел сдаваться. — Под водой что, нельзя ничего спрятать?
— Да ладно вам!
— Тем более, что он, покойничек-то наш, службу здесь нес, когда плотины и в проекте не было.
— Точно, пацаны! Наверное, капитан зарыл чего-нибудь, а потом все вокруг затопили, — у начинающего кладоискателя Мули Папича загорелись глаза.
— Может, и так. Только вряд ли!
— Почему это?
Данила покровительственно похлопал приятеля по плечу:
— Сам подумай! Если бы он что-то прятал, то знал бы куда. А ты на схему взгляни. Знак вопроса видишь?
— Ну и что?
— А то, что точного места тайника на обведенной территории он не знал!
— Мудро, — вынужден был признать Виктор.
— Молодец, — согласился Палец и протянул руку за автоматом. Подсоединил магазин, дослал патрон в патронник. — Может, шмальнем, Витек? Проверим?
Но Виктор молчал — сосредоточенно и отрешенно. Он пытался понять, что же охранял здесь покойный отшельник. Что же это за сокровище такое? Сокровище, ради которого стоило дезертировать из армии, прожить здесь, на острове, долгие-долгие годы… прожить в одиночестве, в холоде, в голоде, в страхе перед стихией и перед властями?
— Эй, ты чего? Оглох?
— А? — Встрепенулся Виктор.
— Шмальнем, спрашиваю?
— В кого?
— Да ну тебя…
— Шмаляй. — Виктору было сейчас не до приятелей. — Только в воздух.
Какая-то мысль, какая-то смутная догадка вертелась у него в голове, все ещё не решаясь оформиться в ответ. Пальцы его механически и бесцельно теребили бумагу, в какой-то момент страница тетради перевернулась:
— Е-мое!
— Карандашный рисунок: обнаженная женщина, над головой — что-то вроде нимба…
— Икона. Икона?
— Что за фигня? — Палец присел рядом с Виктором и уставился на тетрадь. — Надо же…
— Вот ведь какой разносторонне развитый человек нас покинул! Он тебе и защитник Отечества, и бомж-бродяга, и живописец. Смотрите, картинку какую-то намазюкал.
— Это икона, — повторил Виктор. — Я у дядьки своего точно такую же видел.
— Вон, что-то ещё написано там, — Данила Московский прищурился через плечо Виктора:
«… и упадут на землю ледяные камни!»
— Смотрите, а на пальце у неё — вроде, как перстень? Камень треугольный… и змеи!
— Эй, ну чего? Шмалять-то будем из автомата? Или нет? — Палец уже потерял интерес к тетради и вскинул вверх ствол ППШ.
— Погоди, — остановил его Виктор. Поднялся с корточек, отряхнул одежду:
— Обязательно шмальнем. Только не сейчас. Вот похороним раба Божьего — и как бабахнем салютом! Все-таки, бывший офицер умер. Капитан. Окажем покойнику воинские почести.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Глава 1
Над кременчугскими крышами сгущались грозовые тучи. Солнечные лучи, выбиваясь из последних сил, пытались отбросить их назад, рассеять, оттеснить за горизонт, но тучи не отступали, постепенно захватывая небо.
— Что-то в этом году рановато, — Шурэн поудобнее расположился в цветастом, мягком кресле. — Середина июля. А ураган, вроде как, на подходе. Сначала Харьковскую область растормошит, потом за нас примется…
Гостиница «Кремень». Номер «люкс». Напротив Шурэна, на полукруглом диванчике расположился Тимур Курьев. Веки его слегка приоткрыты, губы пересохли.
— Сам-то как?
Ничего не ответив, Куря вяло перевернулся сначала на один бок, потом на другой. Тяжело вздохнул, и вновь улегся на спину, вперившись взглядом в подвесной потолок. Накануне он явно перепил, а теперь чувствовал себя где-то за гранью реальности.
В номере царил соответствующий беспорядок. На столе Пизанскими и Эйфелевыми башнями громоздились пустые и недопитые бутылки местного газированного вина, кучи всевозможных объедков, огрызков и окурков. Скатерть заляпана, пепельница переполнена каким-то вонючим мусором… словом, следы вчерашнего застолья говорили сами за себя.
В остальном же обстановка ничем не отличалась от среды обитания обычного командировочного. На спинке стула — помятые брюки с подтяжками, не стираная рубаха, а из-под дивана предательски белеет краешком кружевной материи некий предмет интимного женского туалета.