Наконец высокая фигура господина де Катрелиса поднялась над скамьей, на которой она, казалось, была сложена в несколько раз. Гордая, красивая у вето была голова: орлиный нос, борода, седая грива волос четко вырисовывалась на фоне темного дерева возвышения для судей. Белизна волос подчеркивала загорелый цвет почти не имеющего морщин лица. Широкий выпуклый лоб напоминал своими линиями купол собора. Ясные глаза, глубоко посаженные под полукружиями бровей, поблескивали сталью, сухопарая, длинная шея выдавалась из несколько криво пристегнутого воротничка. Покрой его редингота из прекрасного черного сукна с серебряными пуговицами еще более увеличивал сходство господина де Катрелиса со старым Нимвродом. Сапоги его, хоть и блестели, не могли скрыть своего почтенного возраста. В руке он держал одну из тех тростниковых шапочек, которые плел сам в часы досуга и которые своей формой отдаленно напоминали современные жокейские шапочки из велюра. В нем странным образом соединялись в одно целое рафинированная изысканность и непритязательность, а также, по моде того времени, спесивое безразличие, или, как сказали бы тогда, все в нем было «поперчено презрением и пересыпано насмешливой иронией», правда, по случаю происходящей в данный момент церемонии, все же сдерживаемой.
Судья, роясь в бумагах, промямлил:
— Посмотрим, любезный… Посмотрим… Итак, вас зовут Катрелис Эспри, вы домовладелец, родились второго июля тысяча восемьсот пятнадцатого года, в Бопюи, в Вандее, вы законный сын Катрелиса Роже и Боревуар Элизабет, супруг Жанны Шаблен, отец четырех детей, ныне здравствующих, рожденных также в Бопюи, проживающий постоянно на мельнице Гурнавы, в лесу Пэмпонта, в департаменте Морбиан… здесь присутствует… Так это вы, Катрелис, не так ли?
— Да, это я. Опозоренный и даже потерявший право зваться «господином» за то, что убил две тысячи волков в этом краю, не так ли?
Судья словно взбрыкнул. Его руки обрушились на папку с промокательной бумагой, и перо выскочило из чернильницы. Лицо этого вершителя правосудия сделалось темно-лиловым. Рот округлился анальным отверстием на восклицании «О!», которое застряло в нем, отказываясь выходить.
— Я имею честь быть маркизом Эспри де Катрелисом, — продолжал говорить старик (он распрямился и потому стал казаться еще более высоким), и вопреки всему мне нравится жить на мельнице. Не судите о людях по внешности, сударь. Это, по меньшей мере, опрометчиво.
— Речь идет, — просвистел прокурор, — о нарушении правил охоты, а не о праве наследования дворянского звания.
— Нарушение правил охоты еще не преступление, оно не может запятнать честь человека.
— Вы признаете, однако же, тем самым, что совершили нарушение?
— Я признаю правдой рассказанное этими двумя славными малыми (и он пальцем указал на сторожей охотничьих угодий), которые попусту болтались на перепутье Понтю в Бросельянде.
— Теперь этот лес носит название Пэмпонт.
— Старое мне больше по вкусу, как и наши добрые старые лье вместо километров.
— И охота как ваша исключительная привилегия?
Господин де Катрелис посмотрел на прокурора. Несколько секунд их взгляды противостояли друг другу. Дело принимало скверный оборот. Судья снова постучал пальцами и сказал:
— Хорошо, вы можете объясниться, господин де Катрелис. И успокойтесь, суд вовсе не враждебно настроен по отношению к вам, но существует порядок…
— Я совершенно не нуждаюсь в успокоении. Хотя я живу в лесу и достаточно далеко от других людей, но привык не бояться никого и ничего. Что же касается намерений суда по отношению ко мне, мне это совершенно безразлично.
— Неужели?
— Поистине, господа. Повторяю: я убил две тысячи волков в Бросельянде и на песчаных равнинах Ланво. Таким образом, удовлетворяя свою страсть к охоте, я делал это на благо ближнего своего.
— Две тысячи волков! — удивился прокурор. — Это звучит, но кто это может подтвердить? Свидетелей нет. Муниципальная магистратура, где вы просили засвидетельствовать ваши охотничьи успехи, не сочла нужным сделать это.
— Приходите ко мне на мельницу, и вы убедитесь сами, что к дверям конюшни и гумна прибиты правые передние лапы двух тысяч волков…
— То, что неоспоримо засвидетельствовано по данному делу показаниями сторожей господина де Гетта, так это факт вашей охоты на чужой земле без разрешения. Это то, что…
Судья перебил прокурора:
— Господин де Катрелис, отвечайте по существу разбирательства. Вначале нам надо уточнить дату рассматриваемого происшествия.