Никто не захочет ступить на мост, который построен не на настоящих, а на бутафорных сваях, — тем более нельзя опереться на лживое чувство, вернее, на отрицательное чувство прикрытое покровом привлекательной лжи. Как почувствует себя молодая новобрачная, обнаружив на голове супруга дотоле незамеченный парик, которым он прикрывал безобразную плешь? А между тем как часто женщины выходят замуж, а мужчины женятся на духовно-плешивых партнерах, только потому, что вовремя не распознали "парик", потому что не сумели вовремя сорвать маску с обманщика.
Какое неисчислимое количество бедствий порождалось и порождается оттого, что у большинства отсутствует чувство распознавания. Конечно, не всякий может обладать этим великим качеством, ибо оно основано на фундаменте развитого, широкого и просвещенного сердца.
Что же как не сердечный огонь сжигает всякую ложь едва лишь она коснется его? Размеры распознавания прямо пропорциональны размерам сердечного огня.
Однажды другу моему пришлось с некоей женщиной стоять у окна, из которого открывался вид сада с дорожкой, ведущей к калитке. Эта женщина очень мило беседовала с ним, когда внезапно речь ее оборвалась. Друг мой посмотрел на ее лицо и ужаснулся: оно исказилось злобой самого отвратительного вида, и тогда, повернувшись снова к окну, он увидел какую-то женщину, идущую от калитки к дому. "Какой черт несет ее к нам!" — воскликнула хозяйка, резко теряя свой любезный тон. "Сейчас разразится скандал" — подумал мой друг с неприятно сжавшимся сердцем, видя с какой яростью хозяйка бросилась к дверям. Однако произошло нечто совершенно обратное ожидаемому: едва отворилась дверь, как хозяйка с умиленным криком: "Милочка, как хорошо, что вы пришли!" обняла пришедшую и несколько раз поцеловала. С шумным выражением радости, она провела ее в гостиную и стала хлопотать, готовя угощение. Умиленная гостья с радостной улыбкой наблюдала за ней и, вероятно, была ужасно далека от распознания истинных чувств хозяйки.
Сцена эта произвела на друга моего сильное впечатление и глубоко врезалась в его сознание. После этого, он стал наблюдать за теми людьми, которые принимали его и скоро научился подмечать их истинные чувства. Когда в дальнейшем ему приходилось принимать гостей, он постепенно приучился за маской притворных чувств, красивых и приятных слов, различать не только их истинные чувства, но и те побуждения, которые заставляли их приходить к нему.
В дальнейшем, очистив эту зоркость от подозрительности, предубеждения и самообольщения, он обнаружил, что самая острая зоркость и контроль за своими чувствами не могут дать полноценных результатов до тех пор, пока не будет обуздана главнейшая преграда для всех парапсихических опытов — такой преградой всегда является наша самость. Именно самость преграждает путь чувствознанию или проявлению сердечного огня. Именно отсутствие самости помогает видеть все не таким, каким нам это хочется видеть, но таким, каким все является в действительности. Люди, изучившие наши слабости, легко овладевают нами потому, что в своих корыстолюбивых побуждениях они стремятся изобразить обстановку такой, какой она является для нас желанной.
Хорошо, когда мы занимаем место в жизни не требующее большой ответственности, но что получится, если на наши плечи ляжет ответственность за множества? Когда от нас будет зависеть судьба многих людей? Без качества распознавания невозможно никакое истинное руководительство.
Очень часто, заметав, что маска их снята, люди все же употребляют усилие, чтобы замаскировать образовавшийся прорыв и нагромождают новую ложь и часто не без успеха. Они умеют надеть маску негодования, возмущения, обиды и залить ими проблеск истинного чувствознания.
Как и все чувства, чувство распознавания может быть воспитано и не только когда-то в недалеком будущем, но немедленно, начиная от настоящего мгновения.
Жизнь чрезвычайно богата обстоятельствами, которые дают богатую пищу распознаванию, и воспитание его не только необходимо, но и чрезвычайно увлекательно. Неважно если будут ошибки. Их не избежать, лишь бы подозрительность не взяла верх над зоркостью, и лишь бы наряду с распознаванием не было бы забыто его второе крыло — доверие.