Нет такой ступени, которую бы не стерег недремлющий враг — испытание, и не каждый готов к любому испытанию. Но есть ступень, которую должен пройти каждый, решивший приобщиться от великой чаши Учения. Эту ступень стережет сомнение. Оно придет рано или поздно, придет неизбежно, чтобы встретить путника, дерзающего о высотах. Будем готовы встретить его преданностью и верой, ибо оно страшно тем, что приходит под личиной ложной добродетели, и распознавать его нелегко. Так не выдержавший испытание может никогда и не узнать того, кто приходил к нему. Оно придет в скромной одежде жалости или в розовом платье добродетели, оно не побрезгает пышным хитоном мнимого великодушия или фарисейской шапочкой религиозности. Оно придет "раскрашенное и завитое", но чуткий сердцем, зоркий глазом, судящий лишь по следствиям скажет — вон. И тогда упадут розовые одежды, скрывающие струпья разложения, и Учитель улыбнется путнику, взошедшему на новую ступень.
Сочельник, 1938 г.
"ГЛОРИЯ МУНДИ"
"Не вызывайте к себе внимание — это поражает заградительную сеть".
Многие стремятся к известности и популярности, но немногие знают о той опасности, которую таит в себе мировая слава. Жажда известности поистине является эпидемией нашего времени, и причины, ее вызвавшие, отнюдь не светлые. Какая честь попасть в многотиражную газету и знать, что тысячи прочтут твое имя или тысячи будут любоваться твоим портретом. О тебе будут не только читать, но тебя запомнят, о тебе будут думать и разговаривать. Да, о тебе будут думать, и стрелы мысли будут лететь по назначению. И чем больше будет тираж, чем больше будут созвучать массам сообщения, тем большие тучи мыслей, как грозные клубы мощной энергии, полетят к ауре человека. Они вступят во взаимодействие с излучениями и могут повлиять не только на настроение, но на всю жизнь и даже физическое состояние. Если это были мысли восторга, почитания или радости, они вызовут и соответственную реакцию. Под таким воздействиями человек становится способным на великие деяния. Трус может стать храбрецом, скряга — благотворителем, и даже голос посредственности может оказать известный прогресс под влиянием получаемых энергий.
Но другая картина получается там, где в душу человека вонзятся отрицательные мысли зависти, осуждения, ненависти или тяжести. Если одно ничтожество вырастает за счет любви, то другая посредственность может сломиться или совсем погибнуть под натиском разрушительных энергий, посылаемых массами. Ибо нужно быть истинным великаном, чтобы противостоять натиску толп. Немногие посланные были выставляемы под этот ураган, порождаемый темными противниками. Свою известность они несли, как крест, и всегда отличались от мирских знаменитостей тем, что возвышали толпы, но не возвышались последними.
Редко бывало так, чтобы известность пользовалась исключительно благоприятными посылками. Слава и головокружительный успех рождают много завистников, и когда скоропроходящий восторг толпы, требующей все нового и нового, пресыщается своим кумиром и ослабевает, скопленная энергия ненависти обрушивается мощной волной, привлекая все новых и новых сторонников. Отсюда спившиеся знаменитости, великие артисты, погибающие под забором, самоубийства или мука потерянной популярности — голод, вызванный прекращением посылок, — униженное самолюбие, ревность к соперникам и т. д. Некогда великие кумиры становятся жалкими и ничтожными, становятся тем, что они есть и были на самом деле, и даже смерть не всегда избавит от соприкасания с мыслями людей.
Многие подвижники уходили в леса и пустыни — не случайно. Многие выдавали себя за умерших — не случайно, ибо среди людей много энергии уходило на нейтрализацию следствий несовершенного мышления толп.
Человек, живущий в городе, часто ежесекундно привлекает к себе внимание. О нем думают пассажиры трамвая, в котором он едет, о нем думают сидящие у окна, когда он проходит по улице, о нем думают, любуясь его платьем или наружностью, о нем думают проходящие мимо мужчины и женщины. Не удивительно, что утонченный горожанин, вырываясь на лоно природы, чувствует себя так хорошо и отдыхает душой.
Город иногда дает хорошие возможности совершенствоваться, но это никогда не погасит стремления к природе, стремления туда, где Божественное ощущается так близко, где
В тихом таинстве степных раздолий,
В дикой прелести лесной глуши,