В бастионе, не имевшем окон, висел одуряющий смрад. Дизентерия грозила стать повальной, ибо многие гадили где придется, не добежав до нужника. Воздух пропитался едкой вонью от лужиц кровавого поноса.
Камеронианцы больше других страдали «кровавой дрисней», однако «черными вонючками» и «сволочными засранцами» обзывали сипаев. Будь дело в Индии, наверняка вспыхнула бы драка между шотландскими стрелками и объединенными силами мадрасских и бенгальских волонтеров. Но сейчас, оказавшись в тисках китайцев с одной стороны и англичан с другой, сипаи были вынуждены молча сносить оскорбления. Такие как старший сержант Орр прекрасно понимали ситуацию и оттого поливали их бранью, не стесняясь в выражениях.
На рассвете капитан Ми и Кесри вошли в бастионную башню, дабы еще раз бросить взгляд на цитадель. За ночь ручеек жителей, покидавших город, превратился в поток. Дороги во всех направлениях были запружены тележками, повозками и паланкинами, неудержимо вытекавшими из городских ворот. Столпотворение их выдавливало пеших жителей на обочины и рисовые поля.
— Похоже, народ спешит до штурма покинуть город, — сказал Ми.
— Так точно, каптан-саиб.
Все было готово, и Кесри уже не терпелось, чтобы штурм начался. Бог с ней, с опасностью, но уж лучше в бой, чем еще одна ночь в этой чертовой дыре.
Но не тут-то было. Бригада уже строилась, когда над северными воротами взвился белый флаг.
— Пропади ты пропадом! — вскрикнул капитан Ми. — Будь я проклят, если это не знак новой переговорной болтовни!
Выход отложили, все утро офицеры курсировали между бастионом и штабом.
Позже капитан Ми рассказал, что мандарины запросили перемирия и Полномочный представитель поставил его непременным условием немедленную выплату шести миллионов серебряных долларов и вывод всех китайских войск из города.
Мандарины, как всегда, согласились, но английские офицеры были единодушны в том, что все это без толку и они, выходит, зря проливали кровь и пот, захватывая бастионы. В кои-то веки генерал Гоф решительно выступил за штурм, но у него связаны руки, ибо капитан Эллиотт уперся и дает китайцам время на исполнение условий перемирия. Видимо, еще несколько дней войска проведут в бастионах.
Меж тем зной набирал силу, в воздухе гудели тучи мух и прочей кусачей дряни, привлеченных зловонием потных тел и переполненных нужников. Возникла необходимость строгих норм на таявшие запасы провианта и воды. Единственной хорошей новостью стали редкие облака, набегавшие с юга.
В середине дня капитана Ми вновь вызвали в штаб на совещание по поводу нехватки провизии и воды. Командование распорядилось о создании продовольственных отрядов, которые обязаны действовать по четким правилам: никакого насилия, но только обход крестьянских домов с просьбой о подношениях в виде риса, овощей и живности. Всякому хозяйству, сделавшему вклад, на дверь дома вешать табличку, дабы его не беспокоили вторично. Домогательства к гражданским лицам — мужчинам, женщинам и детям — исключались категорически. Нарушителей сих правил ждет суровая кара.
— Все ясно, хавильдар?
— Джи, каптан-саиб.
Ми достал карту и показал дорогу к деревне Сань Юань Ли. Кесри надлежит собрать и возглавить продовольственный отряд, а капитан в составе группы офицеров наведается в близлежащие пагоды и храмы.
— Имей в виду, хавильдар, неприятности мне не нужны. — Взгляд Ми был тверд. — Никакого мародерства и кобеляжа с местными женщинами. Ты понял?
Кесри вскинул руку к виску:
— Так точно, господин капитан.
Сформировать продовольственный отряд было непросто, поскольку и в лучшие времена сипаи отлынивали от всего, что сулило ручной труд, а нынче и вовсе предстояло таскать тяжести. Выбор среди обозников тоже был небогат, их осталось меньше двадцати человек. В результате не нашлось иного выхода, как включить в отряд барабанщиков и флейтистов, отнюдь не рвавшихся на роль носильщиков, да кто их спрашивает.
Собрав все имевшиеся бурдюки, кувшины, мешки и прочую тару, отряд под водительством Кесри и охраной сипаев тронулся в путь.
Тропа к деревне вилась по крутому склону, у подножия холма сливаясь с дорогой на север, по которой шли многочисленные семьи беженцев. Едва завидев сипаев, они испуганно отступали в рисовые поля.
Под безжалостным зноем отряд быстро выдохся. Углядев сипаев из мадрасского полка, разлегшихся в тени раскидистой красночерепичной крыши пагоды, Кесри обрадовался возможности сделать привал. Он велел своим людям устроиться под деревом, а сам пошел переговорить с мадрасцами. Оказалось, те поставлены в караул, пока офицеры, среди которых был капитан Ми, осматривают кладбище на задах пагоды.