Аркадий бездумно смотрел на пронзительную небесную синеву и вдруг уловил странное движение со стороны парка: сигарообразный предмет, слабо различимый среди облаков, начал стремительное движение, стартуя откуда-то со стороны парка.
– Ничего себе, – произнес Аркадий тихо. – НЛО? Или у меня в глазах плывет от жары?
Нет, это действительно какой-то летучий корабль! И движется он в сторону железнодорожного вокзала…
Аркадий отступил дальше в тень деревьев, благо их была здесь целая аллея, и медленно пошел в обход одного из домов. Его никто не остановил.
Обойдя этот дом, Аркадий попал во двор соседнего, где какой-то мужик открывал машину, собираясь в нее садиться.
Аркадий бросился к нему, размахивая руками и крича:
– Постой, а?! Подожди!
Мужик обернулся, и Аркадий узнал Петровича, под руководством которого когда-то пробовал ремонтировать машины. Быстро понял, что это не его, и ушел.
Впервые видел Аркадий этого пожилого человека в шортах, поэтому сразу и не узнал.
Петрович обернулся:
– А это ты, Аркаша! Слава богу, что не соседи. Увидят меня в этой срамотной одежде, обсмеют. Жена купила и все мозги проклевала6 носи да носи!
– И правильно! Жара такая!
Аркадий слегка запыхался.
– Вот и жена твердит про жару да давление…
– Не парься, Петрович, – махнул рукой Аркадий. – Всё в порядке. Ты куда собрался?
– Да никуда. Давно машину не заводил, решил проверить. Может, завтра на рыбалку выберусь.
– Слушай, докинь меня до железки. Побыстрее надо.
– Да не вопрос, садись. Тут ехать – то всего ничего…
Через пару минут они были на месте. Аркадий попросил остановиться в полукилометре от вокзала, чем сильно удивил Петровича, но тот ничего не сказал, спросил только:
– Тебя подождать?
– Не надо! Спасибо!
Петрович уехал. Аркадий огляделся. Сонная тишина, одуряющая жара и полное безлюдье на улице.
«Если тот, кого я встретил на прогулке в парке и впрямь инопланетянин, то он именно с этой летающей посудины. Не косяками же они тут у нас шляются? – размышлял Аркадий. – Если он брал пробу грунта в парке, то здесь будет брать на разъезде, где часто стоят товарняки».
Он свернул чуть в сторону и короткой тропинкой побежал к разъезду. Всю жизнь прожив в этом городе, Аркадий ещё мальчишкой изучил улочки и закоулки родного района, добросовестно облазив их все, так что найти короткую тропинку к разъезду мог с закрытыми глазами.
Вук икнул от неожиданности, когда прямо на него из дыры в каком-то старом заборе вылез тот самый человек, с которым он совсем недавно столкнулся в парке.
– Так ты, правда, с тарелки? – выпалил опешивший Аркадий, прежде чем успел подумать.
– Почему с тарелки? – не понял Вук, тоже растерявшийся от внезапной встречи. – Я с космического корабля, прилетевшего с Сириуса…
Теперь Аркадий видел его лицо за стеклом скафандра, вернее, глаза: удлиненные, миндалевидные, с зеленоватым отливом, полупрозрачные и холодные, словно лед.
– Три! Я помню! – выкрикнул взбудораженный Аркадий. – Ты с планеты Сириус – Три!
– Правильно. А ты с планеты Земля.
– Ну, это для меня не новость. Про Землю. А вот вы чего тут?!..
– Мы хотим знать о ваших экологических проблемах, потому что вы – часть Вселенной и ваши проблемы – проблемы всех.
– Да ну?! – удивился Аркадий.
– У людей короткая жизнь, возможно, поэтому вы не хотите думать о том, что будет после вас. Мало кто знает, что души бессмертны и возвращаются на Землю много раз в разное время и в разном обличии. Возможно, в следующий раз ты вернешься сюда тогда, когда люди начнут задыхаться от нехватки кислорода, потому что вырубят все леса, и тоже будешь не жить, а мучиться.
Голос Вука неприятно скрипел, но Аркадий вслушивался в смысл слов и ужасался, что, дожив до тридцати лет, ни разу не задумался о чем-то или о ком-то, что не касалось его напрямую.
– Вы, люди, – продолжал скрипеть Вук, – эгоистичны сверх меры, нацелены на собственное благополучие любой ценой, отсюда все ваши беды и несчастья. Их еще много впереди, если вы не научитесь жить по-другому. Впустите в свою жизнь радость общения с себе подобными, но не посредством техники, не зацикливайтесь на материальном мире вещей, он призрачен… Учитесь жить… Не усложняйте ничего… Счастье этого мира в его простоте…
Аркадий впитывал эти такие простые слова, и они казались ему верхом мудрости. Всё правильно. Но это в общем. Аркадию не хватало конкретики. Он не привык к активной мыслительной деятельности, работая на подхвате: подай – принеси.