— Салли, быстро сюда! — раздался сдавленный шепот откуда-то сверху.
Хоть я и грозилась несколько минут назад предать его обладателя всем возможным карам, как земным, так и не очень, но желание жить возобладало над злобной мстительностью. Мои лазательные способности оказались на высоте, подозреваю, что исключительно благодаря страху, который меня подстегивал. Чьи-то зубы разочарованно клацнули в опасной близости от моей пятки, но успеха в поимке проворного ужина не добились, а потому жалобно взвыли. Так вам и надо, волки страшные! Если эти твари рассчитывали меня разжалобить своим разочарованным скулежем, то выбрали неверную тактику, я добровольно лезть им в пасть не собираюсь.
Мираб протянул мне руку, помогая вскарабкаться, и уже через мгновение я сидела рядом с ним высоко на дереве. Мелкий негодник даже галантно подвинулся, уступая мне местечко на более толстой части ветки рядом со стволом.
— Какого дива ты не отзывался, когда я тебя звала? — тут же набросилась я на бедного эльфыреныша. — Я чуть шею себе не свернула, бегая по буреломам в потемках.
— Не хотел привлекать внимание вот этих, — жалобно пискнул мальчишка, кивая вниз.
Вокруг дерева бродили серые тени, сверкая красными глазками в нашу сторону и постоянно перерыкиваясь. Если считать по парам глаз, то нас пасут около двух десятков голодных хищников. И это при условии, что среди них нет одноглазых. Интересно, волки только по ночам охотятся или при свете дня тоже? Очень хотелось бы надеяться, что первое. До утра мы как-нибудь тут протянем.
— Как думаешь, они скоро уйдут? — спросила я у Мираба, стараясь в очередной раз подсчитать количество голодающих внизу, но сбилась на третьем десятке.
— Вряд ли.
— А может, они умрут с голоду или захлебнутся собственной слюной?
Я снова уставилась на шевелящуюся под нами серую массу.
— Скорее мы свалимся с дерева в голодном обмороке, — предположил Мираб, но вниз даже смотреть не стал.
— Если они хищники и привыкли охотиться, — начала рассуждать я, как мне казалось, вполне логично, — то должны питаться исключительно свежеубитой пищей, а мы свалимся на них вполне готовенькими и обездвиженными. Вдруг они не позарятся на тех, кто совсем не шевелится? У нас есть небольшой, но все-таки шанс.
— Я бы на их месте, если был сильно голоден, позарился бы на любую пищу, — мрачно изрек эльфыреныш. — Бегает она или лежит, не все ли равно? Так даже проще, силы экономятся.
— Желаешь принести себя в жертву коллективной кровожадности?
— А какая разница? — безрадостно вздохнул мальчишка, утирая рукавом подозрительно хлюпающий нос. — Не эти, так Полоз меня точно укокошит.
— Не укокошит, пока я жива, — клятвенно заверила я. — А если бы ты не удрал, то сейчас спокойненько ужинали бы мы, а не нами…
— Я так испугался… — Мираб неожиданно обхватил меня за шею и, ткнувшись носом в плечо так, что я чуть не свалилась с дерева, на радость нашим клыкастым пастухам, всхлипнул. — Знаешь, как страшно, когда тебя все ненавидят… только за то… что ты эльфырь… и всем плевать… на правду… на то, что мы никого не едим… не пьем кровь… и вообще… я домой хочу… к папе…
— Не реви! — предприняла я неуклюжую попытку успокоить парня. — Слезами горю не поможешь. Давай лучше думать, как выкручиваться будем.
— Не знаю… — сквозь рыдания промямлил он.
Понятно, с этим каши не сваришь. Я погладила эльфыреныша по голове, вспоминая, как делал это в детстве мой отец, когда я прибегала с расшибленной в кровь коленкой и плакала не столько от боли, сколько от обиды. Обычно такие методы мне помогали. По крайней мере, я чувствовала, что меня жалеют, и становилось легче.
— Плохо, что ты летать еще не умеешь, — покосившись на торчащие из разорванной рубашки крылышки, позволила себе помечтать я. — Может, самое время научиться? Поиграем в ангелов-хранителей.
— Ты тоже смерти моей хочешь, да? — не оценил тонкий юмор Мираб.
— Стала бы я столько времени с тобой возиться, нервы свои тратить.
— А кто тебя знает? Вдруг ты…
— Тихо! — не дала я договорить мальчишке. Мне показалось, что я услышала чей-то голос, далеко еще, но чем черт не шутит.
— Не буду тихо! — проявил природное, но совсем не своевременное упрямство Мираб. — Пусть эти внизу тоже знают…
— Цыц, сказала!
Я зажала парню рот, чтобы заткнулся, и он продолжил выказывать мне свое возмущение исключительно мимикой, которая оказалась у него очень богатой, и невнятным мычанием. Я прислушалась. Сначала, кроме рычания и поскуливания гуляющих внизу тварюг, слышно ничего не было, но потом снова раздался голос, гораздо ближе, чем мне показалось вначале. И этот голос звал нас с Мирабом. Полоз! Он идет сюда и совершенно не подозревает, какая милая компания его тут поджидает. Я, конечно, хочу избавиться от насильно навязанного мне мужа, но не таким же варварским способом! Мираб теперь тоже услышал его приближение и благоразумно перестал мычать. Между деревьями мелькнул свет факела.
— Сатия! Мираб! Где вы, дивы вас побери? — донесся недовольный голос моего благоверного. Даже в такой ужасный момент я его раздражаю! Можно подумать, что вернулась обратно в замок владыки.
— Полоз, осторожно! Тут полно голодных волков! — крикнула я в сторону приближающегося факела.
Факел на какое-то мгновение замер, будто прислушиваясь, а потом стал стремительно приближаться к нашему дереву. Что он делает, идиот? Его же сейчас растерзают!
Будто подслушав мои мысли, зверушки внизу зашевелились активнее, довольно заурчали, и несколько тварей направилось навстречу новому блюду.
— Полоз, залезай быстро на дерево! — вдруг заорал Мираб. — Они идут к тебе! Спасайся!
Но предупреждать оказалось уже слишком поздно. Полоз появился из-за деревьев и резко остановился, уставившись на приближающихся к нему животных с горящими красными глазами. Волки не торопились бросаться, полностью уверенные, что жертва никуда от них не денется. Свет факела выхватил из темноты морду первой животинки, и я чуть не взвизгнула от ужаса. Никакие это были не волки. Голова твари была не вытянутой, как того следовало ожидать, а приплюснутой и больше напоминала свиное рыло, чем хищную пасть. Маленькие злобные глазки казались лишенными век и смотрели не мигая; совершенно лысые уши находились где-то по бокам головы и уходили на плоский затылок, незаметно переходящий в шею. Короткое туловище, широкое в плечах и слишком узкое сзади, больше напоминало сплюснутый бочонок. Что же это за дрянь такая? Язык не поворачивается ТАКОЕ животным назвать.
— Может, они наедятся им и от нас отстанут? — пессимистично спросил Мираб, тоже не в восторге от увиденного.
— Вряд ли они относятся к малоежкам, — ответила я, наблюдая, как страшилище облизывается одновременно двумя языками. — Надо что-то делать!
— У тебя есть хоть одна здравая мысль?
Я удрученно покачала головой. Здравых не было, да и не здравых, собственно, тоже. Я снова посмотрела вниз, уже приготовившись увидеть картину кровавой расправы над моим благоверным, но вместо этого…
— Сидите наверху и не вздумайте слезать! — резко скомандовал Полоз и швырнул факел в тварей, уже подкравшихся совсем близко. Зверушки такой подлости от потенциальной еды не ожидали и отскочили назад, недовольно рыча. Еще бы, они ведь уже мысленно поужинали! Огонь медленно угасал, отпугивая непонятных монстров, и все вокруг снова погружалось в непроницаемую темноту. Этого мгновения Полозу было достаточно, чтобы снова превратиться в змею и первым нанести удар. Я поняла это по блеснувшей в смертоносном полете золотой стреле. Раздался жалобный визг, затем возня и протяжный, совершенно не волчий вой, от которого у меня по спине пробежало не одно стадо мурашек. Несколько серых теней метнулись в чащу, остальные пытались сопротивляться или же предпринять попытку к бегству.