К концу года англичане оставили форт Тикондерога и Краун-Пойнт и вместе с ними все надежды провести армию через Гудзон и Шамплейн; их оплотами оставались лишь Нью-Йорк, Филадельфия… и Ньюпорт.
Оккупация измучила город: с наступлением зимы и пронизывающих соленых ветров жители продолжали покидать город. Отправляясь в дом Финли навестить мисс Абигайль и угостить ее миндальным печеньем, которое испек Дадли, Бетани с трудом узнавала город, чей золотой век безвозвратно прошел.
Большая часть причалов, разрушенных обстрелами английских орудий и разграбленных, имела зловещий вид, люди жили в пустых комнатах, затыкая окна тряпьем — стекол не было ни в одном доме. Девочки, в лучшие времена изучавшие Святое писание или занятые шитьем и вышиванием у камина, предлагали себя похотливым солдатам, зарабатывая деньги на еду; оборванные дети копались в сточных канавах, в надежде отыскать объедки, которые выбрасывали английские хозяева. Бетани отдала большую часть печенья беспризорному ребенку, а оказавшиеся в сумочке монеты высыпала в костлявую руку старика.
Чувство сострадания сжало тисками горло. Плотнее укутавшись в накидку, она шла по продуваемым ветрами заброшенным причалам, отвела взгляд от опустевшей печатной мастерской в подвальном помещении дома Финли. Несколько инструментов, которые Джон Хау не успел украсть для своей «Газетт», словно запылившиеся призраки, висели на стенах. Когда мисс Абигайль предложила остаться и сыграть в вист, она охотно согласилась, не в силах снова возвращаться через опустевший город.
У Финли и Бетани сложились дружеские отношения, хотя иногда и слегка напряженные. Только искусный и остроумный разговор мисс Абигайль отвлекал Финли от черных мыслей, а Бетани от мрачного настроения.
— Ты готов поиграть в вист, Финли? — задала вопрос мисс Абигайль.
— Если тебе так хочется, Эбби. — Финли галантно подал стулья женщинам.
— Поскольку нас только трое, я буду также играть за болвана. Совсем не имела тебя в виду, Финли. — Она подмигнула. — Чувствую, что мне сегодня повезет.
Бетани взглянула на еле тлеющие угли в камине.
— Не развести ли нам огонь?
— Извини, дорогая, — беспечно произнесла мисс Абигайль и показала, что на руках у нее перчатки с обрезанными пальцами. — Ты же знаешь, сейчас в городе нет топлива.
Бетани стало стыдно за свою привилегированную жизнь в полном комфорте в Систоуне, в то время как другие мерзли и голодали.
— Простите меня. Я могла бы привезти лампадное масло и дров, если бы вы…
— Обойдусь без благотворительности Тэннера, — ответил Финли. Мисс Абигайль бросила на него предостерегающий взгляд.
— Ты готов сегодня проигрывать?
Финли вырвал у нее карты.
— Умерь свой пыл. Я сам раздам карты.
Мисс Абигайль продолжала поддерживать беседу, не сводя глаз с рук Финли, и осторожно попробовала печенье.
— Боже, — воскликнула она. — Финли, тебе следует научиться печь миндальное печенье.
— Это штучки тори, — проворчал он, хотя уже с жадностью проглотил одно из них. — Слишком много корицы.
— А я считала, что ты очень любишь специи.
Бетани с улыбкой наблюдала за ними: колкие замечания перелетали друг от друга, как шрапнель, и все же в их перепалках присутствовала неуловимая игра, — к своему удивлению, Бетани почувствовала, что эти два человека испытывают друг к другу сексуальное влечение и мисс Абигайль уже давно не пленница в доме Финли. Они представляли собой нелепую пару: мисс Абигайль — благовоспитанная леди и верная лоялистка, а вспыльчивый, но чуткий Финли — самый страстный патриот. Как бы это ни казалось невероятным, но непримиримый конфликт между этой парой превратился во взаимную симпатию и влечение. Рука Бетани дрожала, когда она положила на стол козырную карту: Боже, как она соскучилась по Эштону.
Как будто почувствовав ее зов, в слабо освещенную гостиную вошел Эштон, пахнущий соленым морским воздухом. Стряхнув мокрый плащ и шляпу, он повесил их на крючок — мокрые пряди каштановых волос упали на лоб. Бетани до боли захотелось дотронуться до них. Открытая дружеская улыбка осветила его лицо.
— Наконец, я это достал, Финли. Я… — он поднял глаза и только сейчас увидел Бетани. Улыбка сразу же исчезла с его лица, слова застыли на губах. У нее замерло сердце, по телу прошла дрожь: по его сразу помрачневшему лицу было ясно, что ее присутствие испортило ему настроение.
— Мы только что начали игру в вист, — объяснила мисс Абигайль. — Присоединяйтесь к нам.
Взгляд Эштона скользнул от мисс Абигайль к Бетани, а затем к Финли. Его друг кивнул на свободный стул. Губы Эштона нетерпеливо сжались, он опустился на стул, слегка коснувшись ноги Бетани, — и оба отшатнулись друг от друга.