Бетани ахнула:
— Ничего такого не знала.
— Тэннер держит тебя в неведении. Очевидно, мне придется поблагодарить его за это.
— Генри не узнает, как страдают большинство людей.
Эштон посмотрел на нее долгим изучающим взглядом, затем, взяв перо, стал что-то писать на листе бумаги. Бетани не отрываясь смотрела на его крупную, сильную руку, державшую перо, чувствуя, как от его тела исходит тепло и знакомый залах, свойственный только ему. На бумаге не оставалось следов. Он протянул ей лист.
— Посмотри, как сейчас будет проявляться надпись.
Медленно на бумаге стали появляться буквы и слова. Бетани, так завороженная, не сразу поняла смысл написанного. «Любовь моя, что мы делаем друг с другом?» — прочитала она и подняла на него глаза. Этот вопрос наполнил ее болью, сожалением и тоской. Эштон внимательно смотрел на нее, ожидая ответа; она прямо посмотрела ему в глаза.
— Потому что тебя ничто не волнует, кроме патриотических целей; ты не хочешь убедить меня, что не принимал участия в погроме.
— Боже мой, — произнес он. В его голосе был гнев и еще что-то, от чего Бетани бросило в жар. — Боже, как можешь ты выглядеть такой красивой, даже обвиняя меня в убийстве?
Они невольно потянулись друг к другу; его губы оказались совсем рядом, ей показалось, что она уже чувствует сладкое тепло поцелуя, его руки едва не коснулись ее волос, но все равно их разделяли тысячи миль — взаимное недоверие, непонимание, упрямая гордость и превратно понятая верность своим убеждениям не позволяли отдаться охватившему обоих страстному желанию. Момент сомнения затянулся слишком надолго, и в конце концов они отстранились друг от друга.
— Хочу пойти посмотреть, чем закончится лотерея, — первым отвел взгляд Эштон. Едва придя в себя, Бетани последовала за ним. Он задержался во дворе и, упершись руками в бока, подозрительно рассматривал постиранное белье, которое мисс Абигайль вывесила на веревке между деревьями в определенном геометрическом порядке. Бетани замерла, моля Бога, чтобы Эштон не догадался, какой в этом кроется смысл: рядом с черной нижней юбкой висели четыре носовых платка, дающих знать англичанам, какую бухту сегодня ночью будет использовать курьер патриотов. — Странно, — произнес Эштон, — что такой щепетильный человек, как мисс Абигайль, вывесила белье в такую слякотную дождливую погоду. — Он сорвал с веревки два носовых платка и бросил их в плетеную корзину. — Финли нужно быть очень осторожным с ней, — проворчал Эштон, выходя со двора. Бетани хотелось снова повесить платки на веревку, но она передумала: ничего не случится, если англичане не поймают очередного шпиона.
Пройдя два квартала, они увидели группу людей, собравшихся вокруг перевернутой вверх дном бочки. Серая и старая одежда горожан контрастировала с яркой формой «красных мундиров». Бетани остановилась за спиной Эштона. Не было нужды спрашивать, чей дом приносился в жертву на этот раз, — горький, отчаянный плач Гуди Хаас резко выделялся на фоне жужжащей толпы. Испытывая жалость, Бетани стала пробираться к Гуди, чувствуя на себе неодобрительные взгляды окружающих. Пегги Лиллибридж демонстративно отвернулась от нее, давая ей дорогу. Бетани прекрасно поняла этот жест. Присутствие тори здесь было нежелательным.
— Гуди, переезжай в Систоун вместе со своей семьей — у нас в доме достаточно места.
Знахарка сокрушенно покачала головой.
— Не могу этого сделать, девочка моя. Ничего не имею против тебя, но… — голос ее дрогнул, а взгляд остановился на Питере, который, опираясь на здоровую ногу, нежно обнимал плачущую жену. Комок подкатил к горлу Бетани — эти люди скорее закоченеют от мороза, чем согласятся принять помощь от лоялистки, у которой в доме живет английский офицер. Финли выступил вперед.
— Я только что договорился с ответственным за лотерею: они разберут на дрова мой дом и мастерскую. Иди домой, Гуди.
Услышав об этом решении, толпа стала потихоньку расходиться.
— Нет, Финли, не надо.
— Все уже решено. Здесь мне нечего делать. У меня брат живет в Тивертоне, устроюсь работать и жить на его ферме. — Он махнул рукой. — Все, моя жизнь в Ньюпорте закончена: город разрушен и разорен, и я тоже. Печатный станок не работает. — Финли взглянул на мисс Абигайль. — Тебе придется переехать в Систоун, там ты будешь среди своих.
— Чепуха, — сердито заявила мисс Абигайль. — Не получишь повода, чтобы избавиться от меня. Я требую, чтобы ты взял меня с собою в Тивертон.
Бетани видела изумление на лице Финли, сменившееся явным удовлетворением. Мисс Абигайль рассмеялась чему-то, что было известно только ей. Они ушли, продолжая горячо спорить по дороге.