— Поговори со мной, любовь моя. Сейчас есть время — мы попали в полный штиль.
— Что же тебе сказать? Мы уже много месяцев не разговаривали спокойно.
— Может, нужны не разговоры? — Эштон подал ей фляжку со свежей водой, она отпила несколько глотков и с томным и зовущим чувственным видом прилегла на кровать, не испытывая особого удобства. Эштон нежно коснулся ее ног и осторожно снял туфли, тонкие шелковые чулки, ощущая гладкую кожу ног.
— Так лучше?
— Все равно жарко.
— Нужно снять платье.
Бетани внимательно посмотрела на него.
— Боже мой, Бетани, ты же моя жена.
Ничего не сказав, она повернулась к нему спиной — он расстегнул пуговицы и помог снять платье. Оставшись в прозрачной рубашке и легкой нижней юбке, жена снова прилегла, закрыв глаза, в уголках ее глаз появились слезинки — и, как много лет назад, она вдруг представила себя девочкой, нуждавшейся в его утешении.
— Не плачь, — прошептал Эштон, уткнувшись в ее влажные волосы. — Пожалуйста, не надо.
Прижавшись щекой к его груди, она почувствовала сильное желание и повернулась навстречу его объятиям; забыв обо всем, что разделяло их, стала целовать его. Он развязал ленточки ее рубашки и нижней юбки, обнажив тело, жаждущее прикосновений, и лаская каждый дюйм ее тела. Их разделяла теперь только его одежда; не в силах терпеть эту последнюю преграду, Бетани сняла с него рубашку и дрожащими пальцами прикоснулась к пуговицам бриджей.
— О Боже, Бетани, — пробормотал он.
Медленно, не торопясь, наслаждаясь каждым мгновением, они занялись любовью в душной каюте. Корабль тихо покачивался, убаюкивая их. Неторопливые движения внезапно стали неистовыми, словно штиль превратился в бурный шторм. Бетани громко выкрикнула его имя и прильнула к нему всем телом, с радостью встречая каждое его движение.
Наконец, спустя немало времени, Эштон почувствовал, что жена раскрылась, словно цветок, от взрыва страсти.
В установившейся тишине слышно было только негромкое поскрипывание корабля. Эштон обнял ее.
— Бетани.
— М-м?
— Слова могут показаться бессмысленными после того, что мы испытали сейчас. Но хочу сказать тебе… должен сказать — я люблю тебя. — Глухой удар заглушил последние слова.
— Что? — Она изумленно открыла рот, ухватившись за край постели.
— Я люблю тебя, — закричал он. — Люблю.
Эштон выкрикивал эти слова снова и снова, понимая, что жена может подумать, будто он сошел с ума. Но у него перед глазами было ее лицо, выражавшее восторг. Ветер и волны могли заглушить его слова, но не жаркие чувства его пылких объятий. Снова раздался глухой удар и треск — Эштон вскочил и быстро стал одеваться. Склонившись над постелью, поцеловал жену в последний раз. Раздался рев и грохот, корабль сильно качнуло — крутая волна ударила в его бок, заливая водой маленький иллюминатор каюты.
Шторм, уже несколько часов бушевавший на горизонте, наконец докатился до залива.
Глава 23
Сильно накренившееся судно чуть не вышвырнуло Эштона из каюты — огромная волна накрыла корабль. Бетани испуганно вскрикнула, Эштон мгновенно оказался рядом. Страсть, еще несколько секунд назад оставившая свой след на лице жены, сменилась страхом.
— Эштон! — послышался снаружи крик Финли Пайпера. — Иди быстрее! Если мы что-нибудь не придумаем, де Эстен снова вернет на корабли свои войска!
— Мне нужно подняться наверх, — объяснил Эштон. — Оставайся здесь. — Он наклонился, быстро поцеловал жену и поспешил за Финли. На верхней палубе собравшиеся американцы выражали недовольство по поводу нерешительности де Эстена. Финли быстро изложил Эштону свои предложения.
— Он не мог обстреливать Ньюпорт, когда туда ворвались войска Салливана. Ну, а сейчас вся его забота — о своих бесценных кораблях. А этот упрямый коротышка Понжибо…
Разбушевавшийся шторм прервал его тираду. Все мысли о сражении отпали сами собой — ветер и море представляли более опасного врага, чем вся королевская флотилия. Все усиливающиеся волны чуть не переворачивали судно. Даже после того, как команда убрала все паруса, его продолжало бросать и переворачивать. Эштону хотелось вернуться к Бетани, прошептать слова любви, стоя на коленях, а не кричать, как сумасшедшему, но сейчас нельзя было даже об этом думать, поскольку требовалась его помощь. Скользя между мачтами, он закреплял снасти и задраивал люки; добравшись до незакрепленных вант, попал под огромную волну, и его чуть не смыло в море; ухватившись за перекладину, Эштон упрямо продолжал двигаться вперед, закрепляя снасти и грузы. Шторм продолжался весь день. Наступал вечер, но работа была еще далеко не закончена.