— Я не хочу чувствовать себя виноватым перед тобой. — Затем, как бы через силу, он снова взглянул на нее. — Раньше мне не раз приходилось успокаивать тебя в своих объятиях, заставляя снова смеяться, но в последнее время, когда я это делаю, никто из нас уже не смеется.
— Куда ты собрался уехать? — спросила она дрожащим голосом.
— Я еще не решил. Уеду, когда закончится сезон скачек.
— А как насчет Кэрри?
— Моя сестра живет собственной жизнью и будет, несомненно, рада моему отъезду. Я буду по возможности присылать ей деньги.
Импульсивно она взяла его за руку.
— Мне не хочется, чтобы ты уезжал.
Эштону показалось, что он ощутил боль ее сердца. От теплого прикосновения ее руки его охватил жар. Ее красота приносила наслаждение: длинные волосы медового цвета каскадом спускались на плечи, они словно излучали солнечный свет; от девушки исходил невыразимо приятный аромат жасмина; белая, словно сливки, кожа и полные губы молили отведать их спелость. Его твердая решимость поколебалась, когда он прочел желание в ее глазах. У него вырвался стон отчаяния, когда он стремительно привлек ее к себе и поцеловал. Бетани сладко вздохнула в его объятиях. Каждый раз, когда они обнимались, связь между ними укреплялась — шелковые нити страсти становились все прочней. Ее вздрагивающие ресницы коснулись его загорелой щеки, и он почувствовал, что Бетани с наслаждением вдыхает запах его кожи. Ее руки нежно гладили его спину, нарастающая страсть пробудила в нем горячее желание. Под его настойчивым поцелуем губы ее раскрылись ему навстречу, его язык скользнул сквозь ее зубы, и он услышал приглушенный стон в ее груди. Он упивался вкусом летней сладости, исходившим от нее, а ее теплое страстное тело таяло в его объятиях, которые, казалось, длились бесконечно, пока он не опомнился и с трудом не оторвался от нее. Бетани вся дрожала, сердце бешено стучало в груди.
— Эштон, не покидай меня, — выдохнула она дрожащим шепотом. — Мне кажется, что я только нашла тебя.
— Мы зашли слишком далеко. Если бы ты знала, что делаешь со мной, то убежала бы в страхе за свое целомудрие. А теперь позволь уйти, потому что, если останусь, не смогу уйти вообще.
— Останься, чтобы быть вместе.
— Вот так все просто, — грубовато ответил Эштон, кентский акцент стал более явным. — Даже если я останусь в Систоуне, мы никогда не сможем быть вместе.
— Нет, сможем, Эштон.
Его глаза источали гнев, рука крепко сжала ее плечо.
— Неужели ты действительно этого хочешь? — Он чуть встряхнул ее. — Встречаться украдкой, прятаться в саду, как нашалившие дети?
Она покачала головой. Погрустнев, отошла, обдумывая слова Эштона. Его взгляд скользил по саду, на лице появилась безрадостная язвительная улыбка.
— В чем дело? — поинтересовалась она.
— Я только что подумал, в какой скандал мог бы превратиться мой отъезд, если бы кто-нибудь увидел нас сейчас. Твой отец выгнал бы меня, как последнего негодяя.
Бетани попыталась улыбнуться — Эштон никого и ничего не боялся, и меньше всего гнева ее отца. Он отступил от нее, увеличив расстояние между ними.
— Меня ждет работа. До свидания, — резко произнес он и направился по тропинке к конюшням.
Как только гости намекнули, что им пора уходить, Бетани тут же вскочила с дивана, обитого парчой, — ей надоело с холодной вежливостью принимать ухаживания поклонников, особо не заботясь, что они начнут шептаться за спиной, называть ее высокомерной и неприступной.
Девушка протянула руку Киту Крэнуику, ее самому частому и нежеланному визитеру. Он склонился, целуя ей руку, его глаза блестели, что не укрылось от Мейбл Пирс, которая относилась к Киту как к своей собственности, считая, что Бетани перешла ей дорогу.
Приклеенная улыбка исчезла с лица Бетани; придется когда-нибудь рассказать Мейбл, как безосновательна ее ревность: Кит не вызывал у нее ничего, кроме зубной боли.
Затем хозяйка протянула руку второму гостю — необычайно красивому, темноглазому и темноволосому капитану Дориану Тэннеру, совсем не похожему на Кита Крэнуика. Его черты напоминали ей статую в вечерних сумерках, полную таинственности и теней. Но все же красивая военная форма придавала его внешности надежность и уверенность. Дориан не только поцеловал ее руку, но и склонился в грациозном поклоне.
— Приходите к нам снова, — сказала Бетани, вспомнив о манерах. — Возможно, в следующий раз сосредоточусь во время игры в карты, сегодня я все время проигрывала, не так ли?
— Мне совсем не доставляет удовольствия выигрывать у вас, мисс Бетани, — ответил Дориан. Стараясь улыбаться, Бетани проводила гостей к парадному входу и помахала вслед отъехавшему экипажу. Еще никогда ей не было так скучно.