Эштон холодно улыбнулся.
— Вспомнил, что неплохо бы выполнить одно поручение.
Юноша резко повернулся на каблуках и пошел прочь. Она закрыла рот руками.
— О Боже! Что я наделала?
— Что же вы наделали, мисс Бетани Уинслоу? — послышались четко произнесенные слова.
Она обернулась и увидела мисс Абигайль Примроуз, появившуюся на причале. Ее крошечные ножки с необыкновенной осторожностью ступали по деревянным доскам.
— Не будьте ловушкой для мух, — решительно заметила мисс Абигайль. — Закройте рот, мисс.
Испытывая неловкость перед своей учительницей, Бетани тут же повиновалась.
— Извините, мисс Абигайль. Не ожидала такой встречи.
Леди взмахнула рукой в безукоризненной перчатке. Свежий морской ветерок не пошевелил ни единого волоска черных волос на ее голове, поставленной так гордо и прямо, как и подобает настоящей строгой учительнице.
— Приехала на каникулы из Нью-Йорка. Наша академия превратилась в казарму для солдат Его Величества. — Холодные серые глаза отметили неаккуратную прическу девушки и помятый костюм для верховой езды.
Бетани судорожно вдохнула пахнущий морем воздух.
— Как я рада вас видеть, мэм.
Она не смогла притвориться, что с ней ничего не случилось, и с грустью отвела взгляд на залив.
— Что с тобой? — Мисс Абигайль недоуменно приподняла подбородок над жестким белым воротничком. — Моя самая способная ученица по красноречию потеряла дар речи? — Она помолчала, потом наклонилась и внимательно посмотрела в лицо Бетани. — Слезы, мисс? — Она протянула к ней руки. — Иди сюда, детка. Надеюсь, ты не забыла, что я не только твоя учительница, но еще и друг.
Бетани потянулась к ней, тронутая заботой мисс Абигайль, — под внешней строгостью учительницы скрывалась необыкновенная мягкость и доброта. И хотя женщина не отличалась ростом, ее нежные объятия, благородное сердце и твердость характера, казалось, делали ее выше всех.
— Ну, ну, успокойся, — приговаривала она. От нее исходил знакомый запах ячменного отвара. — И прекрати плакать, потому что я не отпущу тебя, пока не перестанешь лить слезы.
Бетани кивнула, отступив назад.
— Извините.
— Перестань извиняться, детка. Расскажи, в чем дело.
Бетани присела на перевернутую бочку. Проницательный взгляд серых глаз подбадривал ее.
— Вышла замуж, — выговорила девушка, сама удивляясь такому необычному сообщению. Мисс Абигайль слегка приподняла только одну бровь.
— Понимаю. Это твой муж только что отошел от тебя?
Бетани кивнула.
— Его зовут Эштон Маркхэм.
— Прекрасно сложен.
Бетани никогда не думала, что мисс Абигайль способна замечать, как выглядят мужчины.
— Да, это так, — согласилась девушка.
— Но немного простоват.
— Не совеем так, — возразила Бетани. — Если и небрежно причесан, так это потому, что по приказу полковника Дарби Чейзона провел эту ночь под стражей.
Вторая бровь мисс Абигайль поползла вверх. Она села рядом с Бетани, положив руки на колени.
— Кажется, нам о многом нужно поговорить, детка.
Вся абсурдность случившегося с ней, как неудержимый поток, хлынула из Бетани: увлечение работником отца по возвращении в Систоун, флирт с Дорианом как средство вызвать ревность Эштона, его арест по ошибке, пародия на суд.
— Его приговорили к повешению, мисс Абигайль. И я выпалила, что он… что у меня от него будет ребенок.
— И это так и есть?
— Конечно, нет! — Опустив глаза, она смотрела на свои руки. — К сожалению, большинство жителей Бристоля теперь думают иначе.
Что-то наподобие восхищения промелькнуло в глазах мисс Абигайль. Словно птичка, она склонила небольшую головку набок.
— У тебя всегда было живое воображение, — прокомментировала она. — И быстрый ум. Боюсь, что иногда слишком быстрый.
Бетани взглянула на свою учительницу, и на ее лице появилась смущенная улыбка — одна лишь мисс Абигайль могла воспринять ее историю так спокойно. Рука в перчатке гладила слегка спутанные волосы Бетани с такой материнской нежностью, какую Лилиан Уинслоу никогда не позволяла себе в обращении с дочерью. И учительница предстала перед Бетани совсем в ином свете: почему-то раньше от нее ускользало, как прекрасно выглядят ее черные волосы и лицо, напоминающее фарфор китайской куколки, как изящно и пропорционально она сложена, — только сейчас Бетани осенило, что мисс Абигайль не больше тридцати лет.
— Спасибо, что выслушали меня. После суда Эштон почти не разговаривал со мной.
— Ты спасла ему жизнь, детка, хотя ценой его гордости. Мужчины ужасно глупо ведут себя, когда дело касается подобных вещей: в одно утро тебе удалось лишить его свободы самому распоряжаться своей жизнью.
— Но его бы повесили!
— По крайней мере, тогда он винил бы во всем только самого себя.
— Что же мне делать, мисс Абигайль?
Крошечная ножка стала снова стучать по деревянному причалу.
— Твои родители, конечно, станут возражать, а мистер Маркхэм будет в ярости. Но ты говоришь, что любишь его. Вот за это и держись, будь ему хорошей женой, старайся не задевать его гордость, поскольку она ранена.
— Черт бы побрал этого Гарри. Если бы не он, я бы не попала в эту историю. Но, по крайней мере, в Провиденсе он будет в безопасности.
— Твой брат уехал в Провиденс?
— Да, — кивнула Бетани, — к отцу жены.
Мисс Абигайль оглянулась и поднялась на ноги.
— Твой муж идет. Постарайся не испортить наше знакомство.
Но Бетани представила их друг другу очень неудачно.
— Это мой му… — споткнулась она, представляя Эштона своей учительнице. — Мисс Абигайль, это Эштон Маркхэм.
Он слегка поклонился, пакет под мышкой при этом зашелестел.
— Ваша жена была моей любимой ученицей, — сообщила мисс Абигайль. — У этой молодой леди острый ум и доброе сердце.
— В отношении ума совершенно с вами согласен. — Эштон спокойно встретил изучающий взгляд мисс Абигайль. — А что касается сердца, не совсем уверен…
— Тогда вы еще плохо знаете эту девушку.
Он холодным взглядом смерил Бетани.
— Осмелюсь сказать, знаю ее достаточно хорошо, мисс Примроуз. Всего хорошего.
Пока владелец конюшни в Бристоле не привел лошадей, нервы Бетани оставались на пределе. За время короткого пути через залив Эштон не сказал ей ни слова, увлекшись обсуждением с одним из квакеров знакомой ему темы: нужны ли удила для лошадей?
Бетани, сидя на Каллиопе, наблюдала за Эштоном, который кожаным ремнем прикреплял пакет к седлу, и вдруг вспомнила, что уже видела такой же раньше; несомненно — снова Гарри. Ко всем ее переживаниям прибавилось и чувство страха. Она подняла глаза, и их взгляды скрестились: Боже, почему от нее всегда ускользало, какие у него холодные глаза?
— Нет, — тихо произнесла Бетани, бесстрашно встретив его колючий взгляд. — О Эштон, не следует тебе связываться с мятежниками.
Он как-то отрешенно рассмеялся. Горечь, прозвучавшая в его смехе, словно плетью полоснула ее.
— Связываться с мятежниками? А мне только что доказали, что я — один из них.
— Но ты не должен…
— Да? Как же быстро ты вошла в роль жены. — Он слегка вдавил каблуки в бока Корсара, направляя его по дороге в Ньюпорт. Она догнала его и поехала рядом.
— Пожалуйста, — позвала она его сквозь топот копыт. — Я боюсь за тебя.
— Ты сегодня слишком обо мне заботишься.
Она почувствовала, как ей сдавило горло от подступивших слез.
— Жаль, что тебе ничего не оставалось, как только жениться на мне. Но я не знала, что еще можно было сделать.
— Мне кажется, ты прекрасно знала, что делаешь, — резко ответил он. — А мне, полагаю, следует благодарить тебя только стоя на коленях — ты ведь выхватила меня из лап смерти, — и так придется провести всю оставшуюся супружескую жизнь.
Бетани внутренне возмутилась, оскорбленная его сарказмом. Девичьи фантазии, которым она предавалась все лето, внезапно превратились в кошмарную реальность. Когда-то мисс Абигайль предупреждала ее, что нельзя хотеть чего-то очень сильно: достижение мечты часто ведет к разочарованиям; и вот сейчас она замужем за человеком, которого любила, но все произошло совсем не так, как мечталось: не было никакого нежного предложения на преклоненном колене, ни церковных колоколов, ни пожелании счастья, ни грандиозной церемонии венчания, заканчивающейся нежным поцелуем. Сейчас же ею владело тяжелое чувство печали из-за случившегося, а в глазах Эштона отражалась досада на судьбу, которая ему навязана.