Раздался оглушительный металлический звон — это били кувалды, — и в образовавшемся зазоре показались чугунные клинья. Теперь уже корпус не мог осесть.
Семён Петрович посмотрел в зазор и крикнул:
— Ну как, парторг, обманем время?
— Обманем! — раздался гулкий голос.
Майкин отец стоял на земле возле подъёмного крана и осматривал толстые стальные накладки, которыми он должен был заделывать брешь в домне. Сейчас их поднимут наверх и будут приваривать к корпусу.
Афоня хотел было сбегать за Андрюшей, чтобы он тоже посмотрел, как умеют в Жигачёве здорово работать, но, с сожалением вспомнив, что они поссорились, остался сидеть на пылеуловителе.
Беспрерывно стучали кувалды, загоняя клинья.
Когда зазор в корпусе стал похож на огромный чёрный и беззубый рот, в нём показалась голова инженера Матюшенко:
— Семён Петрович! Отвес подошёл к математическому центру. Домна сейчас в вертикальном положении.
На кольцевую площадку вылез Матвей Никитич. Он молча обнял Семёна Петровича и поцеловал его. Потом потряс руки двум рабочим, которые крутили насос, и Марии Фёдоровне. Но, как показалось Афоне, больше всего Матвей Никитич тряс руку Витахе. Афоне стало завидно. Витаха почти ничего не делал — с какой-то маслёнкой возился, — а ему трясли больше всех.
«Вот немножко поработал — и уже почёт! — подумал Афоня. — А ты, как дурак, никакого уважения не имеешь».
Домна была выпрямлена!
Афоне хотелось танцевать, он чуть не съехал по ступенькам пылеуловителя и подбежал к Семёну Петровичу. Тот уже сидел на каком-то бесформенном куске бетона. Перед ним лежала раскрытая пачка «Казбека», и каждый, кто хотел, брал из неё папиросы.
Витаха, развалившись на земле, будто после тяжёлой работы, сладко потягивался. Он не видел Афоню.
К Семёну Петровичу подошёл парторг:
— Вы знаете, за сколько времени мы подняли домну?
— За сколько?
Матвей Никитич отвернул край рукава и поднёс к глазам Семёна Петровича часы.
Домна была поднята за пять с половиной часов.
Афоня даже не заметил, как пролетело это время, словно он сам был на кольцевой площадке и вместе со взрослыми поднимал домну.
Глава XVII. Диспетчерский рапорт
Андрюша сидел у отца в кабинете и, потирая ладонью о ладонь, скучающе озирался.
Утром Майка знаками — Андрюша с ней не разговаривал — объяснила, что его вызывает к себе отец.
Кругом на стенах висели чертежи, диаграммы, какие-то фотографии. На одной была видна панорама довоенного завода с дымящей домной.
В кабинете были стол, диван и тумбочка с графином. А в углу стояли ещё два сдвинутых вместе письменных стола. На широкой общей крышке горели и мигали красные, зелёные, белые глазки. Лампочек было штук сто. И, глядя на них, казалось, что это не диспетчерский пульт, а макет освещённого города.
За пультом сидела смуглая девушка в наушниках. Перед ней на стойке висели серенькая коробочка микрофона, поодаль чернел диск репродуктора. Девушка то и дело трогала кнопки и рычажки включения и с кем-то вполголоса переговаривалась.
Отец что-то быстро писал. Изредка он бросал на Андрюшу взгляд, и по его лицу скользила лёгкая улыбка.
Сын сидел загорелый, обросший волосами — на шее хоть косички заплетай, — в безрукавке и трусах. Ботинки у него были стоптаны. Из правого ботинка выглядывал большой палец.
— Ну, сынок, что нового? — оторвавшись от бумаг, спросил Семён Петрович. — Ты что ж это меня совсем забыл — курьеров за тобой посылать приходится. Я позавчера тебя ждал, вчера волновался, а ты где-то там бегаешь и ни разу не заглянешь сюда… От мамы писем нет?
— Нет ещё.
Семён Петрович, видимо что-то вспомнив, опять склонился над бумагами и начал в них рыться.
— Так… А Майка хорошая повариха? Чем же она тебя угощает?
— Котлеты делает, блины как-то испекла…
Андрюша проглотил слюну. Он давно уже по-настоящему не обедал — с первым и вторым, — а сидел на хлебе, колбасе и картошке.
— Значит, ты сыт у меня?
— Сыт, — вздохнул Андрюша.
Вдруг секретарь Маруся, сидевшая за диспетчерским пультом, громко сказала:
— Семён Петрович, уже пять часов. Рапорт. Все на своих местах.
Отец посмотрел на ручные часы. Лицо его сразу изменилось. Из приветливого и добродушного оно сделалось сосредоточенным, строгим.
Он подошёл к микрофону. Девушка-оператор с карандашом и толстой тетрадью расположилась рядом — приготовилась записывать приказы.
— Внимание! — сказал в микрофон отец. — Первый участок — теплоэлектроцентраль, докладывайте!
Андрюша услыхал, как в чёрном диске репродуктора кто-то откашлялся.