Конечно, я не был вправе обещать вернуться за метеоритом, но подумал, что это сделают другие, когда потушат пожар.
На ходу я включил приемник и стал настраиваться. Андрей и Валя с нетерпением ждали сигналов, видимо поддаваясь моему настроению. Они заметили, как я торопливо подкручивал то одну, то другую ручку приемника и с беспокойством прислушивался.
Неужели я так ничего и не услышу? Что там могло случиться?
Резкий треск вырвался из репродуктора. Вначале мне показалось, что где-то над головой затрещали горящие деревья. Но нет, я слышал пронзительные, отрывистые сигналы, посылаемые самодельным передатчиком из танка. Для меня они звучали чудесной музыкой.
— Возьмитесь за мой пояс, — сказал я Андрею.
Обратный путь был труден. Мы теряли друг друга в густом дыму, спотыкались о выступающие из-под земли корни, но направление было точным, хотя указывала его не современная радиостанция, а примитивная искра времен изобретателя радио Попова.
Через несколько минут мы увидели эту искру на башне танка.
От бобины зажигания, которую еще не успели снять с экспериментального танка, на крышу башни шли два провода. Между ними через наскоро сделанную спираль проскакивала голубоватая искра.
А внизу, прямо на земле, сидел профессор, доктор технических наук, консультант по строительству мощных радиоцентров, и... чиркал проводом по клемме аккумулятора.
Можно было с уверенностью сказать, что никогда в жизни профессору не приходилось работать на таком странном передатчике, но мне казалось, что если бы заглянуть под его маску, то на лице Николая Спиридоновича мы бы прочли ту же сосредоточенность, с какой он обычно проводил опыты по исследованию ионосферы.
Увидев свою дочь целой и невредимой, Николай Спиридонович бросился к ней и, что-то бормоча, прижал к груди. Только теперь мы поняли, с каким томительным нетерпением ждал он ее возвращения. Нужна была железная выдержка, чтобы, испытывая мучительную тревогу за судьбу близкого человека, сохранять в то же время внешнее спокойствие.
Вполне понятно, что тогда я никак не мог представить себе внешний облик Вали — мешковатый, не по росту асбестовый костюм, маска, которая не только закрывала лицо, но и приглушала голос, отчего он казался сдавленным и неприятным, но что-то мне нравилось в этой девушке, хотя я до сих пор не могу простить ее безрассудство и упрямство.
Несмотря на то что кислорода осталось мало, что Андрей еле дышит в своем противогазе, Валя хлопотала возле танка и искала буксировочный трос.
— Да где же он? — спрашивала она у Андрея.
Здесь Андрей показал свою решимость:
— Мы не будем спускаться вниз. Дорога каждая минута. Достаточно того, что мы чуть не силой увели вас от метеорита.
Сандро с недоумением повернулся к нему:
— Почему метеорит? Откуда метеорит?
Но тут вмешался Николай Спиридонович:
— Я целиком на вашей стороне, товарищ Ярцев. Двинулись, пока не кончился пожар.
Пришлось и мне удивиться.
— Не понимаю, Николай Спиридонович: если пожар утихнет, то нам легче будет выбраться из тайги.
— У меня на этот счет свои соображения. —Профессор взял меня под руку и объяснил: — Неужели вам неинтересно проверить прохождение волн в столь необычных условиях? И я должен наконец понять, что за явления происходили в ионосфере! Да и вы поймите по-человечески: ведь не могу я упустить эту возможность!
Далее он говорил, что помнит расписание работы других ионосферных станций Советского Союза, что он надеется принять некоторые отраженные волны, и тогда... Впрочем, я очень невнимательно его слушал, думая о том, как тяжело дышать Андрею.
Иногда Сандро его заставлял вдохнуть хоть несколько глотков кислорода из своего баллона, это же предлагали ему и Валя, и я, но у нас он не взял ни одного глотка, так же как и у Николая Спиридоновича.
Валя подошла к нам, и в эту минуту профессор неосторожно сказал:
— Вам, как радиоспециалисту, гораздо важнее исследование прохождения радиоволн, чем поиски упавших метеоритов.
— Что? Бросить метеорит и уехать? — возмутилась Валя. — И вы после этого смеете называться учеными?
На помощь подбежал Сандро:
— Я, конечно, извиняюсь, но зачем спорить? Наука — это очень хорошо, но сейчас, как водителю танка, мне людей доверили. Дорога далекая, трудная, кислорода мало. Пройдем через огонь, тогда Сандро опять поедет сюда: метеорит тащить, пожар тушить, волны проверять— хочешь в огне, хочешь в воде, хочешь в воздухе.