Не знаю, в чем тут дело, виновата ли излишняя впечатлительность или что другое, но даже спустя много времени после нашего путешествия я избегал смотреть на огонь костра, ненавидел запах дыма, и даже зажженная спичка пробуждала во мне самые тягостные воспоминания.
Но это, как говорится, лирика, и вряд ли она кому-нибудь интересна. Лучше я расскажу об исчезнувшем метеорите.
Не только дым, но и высокий, густой кустарник скрывал от нас дно оврага. Может быть, шар провалился в какую-нибудь яму или в самом деле сгорел? Куда он мог так неожиданно исчезнуть?
Валя была встревожена больше всех. Вместе с Андреем и Сандро она искала шар неподалеку от того места, где он находился.
Я опустился на колени, надеясь отыскать куски рассыпавшегося метеорита.
Крошечные, еле заметные искорки привлекли мое внимание. Словно составленная из микроскопических осколков стекла, блестевших на солнце, лежала передо мной призрачная золотистая дорожка. Я пошел по ней и за помятым, обугленным кустарником вскоре увидел яркое огненное пятно.
Это был пропавший шар. Мне даже почудилось, что он слегка раскачивался.
«Какой же это метеорит, — неожиданно подумал я,— если он может передвигаться, словно управляемая машина?»
Валя сразу оказалась рядом. За ней подъехал танк.
Растерянный Сандро выпрыгнул из люка и потянул за собой буксирный трос.
— Такой огромный шар!—изумился он, останавливаясь с петлей в руках. — Как можно его тащить?
— Наверно, он внутри пустой, — сказал я, хотя никаких оснований для этого предположения у меня не было.
Сандро расправил петлю и, как лассо, ловким движением набросил на шар. Петля на мгновение задержалась посередине и соскользнула на землю.
— Нет, так ничего не выйдет, — озадаченно проговорил Сандро. — Петля на нем не удержится.
Он сделал еще одну попытку. Петля зацепилась за какую-то неровность на поверхности шара, он покачнулся и... покатился прямо на нас. Мы еле успели отскочить.
Пышущая жаром махкна пронеслась мимо и остановилась.
Покачав головой, Сандро еще раз забросил петлю, и она точно опустилась до середины шара. Сандро осторожно затянул ее. Гибкий стальной трос плотно вошел в толстый слой окалины.
Найдя точку опоры, Сандро с силой потянул трос. Шар подвинулся ближе.
— Ну, вот видите! — обрадовалась Валя. — Его даже человек дотащит.
В то время я удивлялся, как Сандро сумел закрепить петлю и почему она не так уж часто соскальзывала при буксировке шара, но потом разглядел, что метеорит был отнюдь не правильной шарообразной формы, а более напоминал каплю. На ее поверхности оказались выступы и впадины, так что трос вполне надежно стягивал шероховатое тело метеорита, особенно после того, как Сандро опоясал его дважды и еще раз поперек.
Николай Спиридонович приблизился ко мне и, глядя на метеорит, проговорил:
— Странно, очень странно. Интересно, из какого металла он может быть сделан?
Эта мысль не давала мне покоя, и я с радостью ее подхватил:
— Вы тоже думаете, что он «сделан»?
Профессор испуганно замахал на меня рукавицами и быстро отошел.
Начался обратный путь. Мы забрались в танк, трос натянулся, и шар пополз за ним.
Танк поднимался вверх по склону. До нас доносилось завывание огненной пурги. Пожар бушевал уже совсем близко. Навстречу нам по траве бежали острые язычки пламени. Танк давил их своими тяжелыми гусеницами, и тогда за ним тянулись две черные полосы, по которым, как по рельсам, двигался огненный шар.
Показался горящий кустарник. Пришлось закрыть люки. Но как же метеорит? Даже при коротком тросе его не всегда различишь в пламени. Каждый десяток метров танк останавливался, и мы с Андреем поочередно выскакивали из башни, пробуя натяжение троса.
Валя несколько раз порывалась выйти из танка, чтобы самой убедиться, не потерялся ли метеорит, но Андрей категорически запротестовал.
Мне удалось уговорить Андрея, чтобы он хоть на пять минут поменялся со мной масками, и эти минуты в противогазе показались мне вечностью.
Настала моя очередь проверки, не оторвался ли метеорит, но в это время танк вошел в горящий лес. Сверху летели раскаленные головни, падали обгоревшие стволы. Выходить было опасно.
Взяв меня за руку, Андрей прокричал на ухо:
— Довольно... Запрещаю. Черт с ним, с метеоритом! Больше нельзя рисковать.
Не успел я осознать по-настоящему, чем это грозит, как выяснилось, что мы идем без курса, наугад, а если так, то вряд ли нам хватит кислорода.