Хотя я стала ближе к лаве всего на несколько дюймов, возросший жар заставил выступить пот на всем теле в напрасной попытке охладиться. Жар высушивал влагу, стоило ей только выступить.
Схватившись за гранитный выступ, я нажала пальцами на камень, представляя, что он смягчился настолько, чтобы за него было удобно держаться. Камень подался под пальцами, и я уставилась на него, проглотив удивление. Я быстро сделала в камне удобные для рук углубления. Пета еле слышно проворчала мне на ухо:
— Нам необходимо будет обсудить это позже. У тебя не должно было быть способности так расщеплять камень.
Как бы интересна ни была эта новость, у меня в голове оставались более насущные проблемы.
Используя выемки для пальцев и доверившись Кактусу, я скользнула ниже ещё на несколько дюймов, пока не увидела дно платформы, откуда шел шепот, который я точно слышала.
Из-за затененного карниза трудно было разглядеть, что там происходило.
Еле заметное движение, тихий шепот на языке, который я должна была знать, который я слышала, наверное, в детстве. Прищурившись, я пододвинулась ещё на дюйм и замерла. Распущенные волосы свисали ещё на добрый фут ниже. Кто бы ни был там, он не мог их не заметить. Надо было собрать волосы в пучок, но теперь уже было поздно.
Мелькнули тусклые белые чешуйки, и две пары глаз цвета аметиста несколько раз моргнули. Огненные змеи были маленькими, наверное, длиной с мою ногу, не больше, они свернулись друг вокруг друга. Они были похожи на бескрылых поджарых драконов. Во рту у них было по два ряда острых как бритва зубов, и я не сомневалась, что они могли прокусить броню, камень и, наверное, даже закаленную сталь.
У того, что был ближе ко мне, чуть ниже левого бока вдоль тела шел длинный неровный шрам, и вдоль него отсутствовала чешуя. Шрам приблизился ко мне и низко и протяжно зашипел, а в конце шипение перешло в булькающим звук.
— Кактус, — произнесла я, как можно мягче. — Расскажи мне о огненных змеях.
— О, черт, эти ублюдки создают много проблем. Гнездятся, где не следует, а потом нападают на людей… Подожди, почему ты спрашиваешь об этом сейчас? — он крепче схватил мои лодыжки и начал вытягивать наверх, но я вцепилась в скалу. В глазах Шрама я увидела мир, полный боли и страха. Потерянное дитя.
Я не смогла удержаться.
Выдернув ноги из рук Кактуса, я перекинула их вниз в пустое выщербленное пространство. Пета пронзительно закричала и сжалась, когда я приземлилась на корточки. Огненные змеи отпрянули, угрожающе раскрыли пасти, но не извергли никакого пламени, даже единого всполоха.
Пета укусила меня за ухо, проткнув хрящ.
— Ты идиотка, я же сказала, что не хочу, чтобы ты умерла, а ты прыгаешь в змеиное гнездо? Да что с тобой не так?
Сердце колотилось, я не шевелилась, даже не встала.
— Эй, вы двое, я слышала, как вы говорили.
Пета у меня на плече притихла.
— Ты не должна была понять их, замарашка.
Я протянула к ним руку.
— Кто это вас так?
Шрам оглянулся через плечо на свою родственницу и вытянул вперёд шею. Он прищурил один глаз и выбросил в мою сторону раздвоенный язык. Его чешуя была не просто белой, а перламутровой, играющей радужными оттенками, если на нее попадало хоть немного света. При каждом сделанном ко мне шаге когти его лап клацали по камню.
На его голове рос рог, похожий на рога антилопы, и немного изгибался назад. Точно такие же молочно-белые рога росли из его локтей и сгибов задних лап. Хвост походил на плеть и на конце его росли шипы, я не сомневалась, что с его помощью он мог напасть издалека. И в довершение всего его когти. По пять на каждой лапе, не меньше двенадцати дюймов в длину — они казались слишком большими для его тела.
И все же я не чувствовала страха.
Сердце громыхало, а кровь стучала в ушах, как надвигающийся шторм, который обещал быть потрясающим. Или ужасающим. Или все вместе.
Длинный язык скользнул по моим пальцам и исчез, уголки губ приподнялись. Пета вцепилась в меня, тяжело дыша, она запыхтела мне в ухо:
— Замарашка, нам нужно уходить. Он нас обеих поджарит.
Я положила на нее руку, пытаясь унять ее дрожь.
— Шрам, что с тобой случилось?
Он изогнул голову и посмотрел на меня вверх ногами.
— Тебе-то чшшто?
У него оказался довольно низкий голос, и я поняла, почему мне трудно было понять его. Он говорил с акцентом.
— Мне не нравится, когда страдают любые создания Богини-матери, — сказала я и снова протянула ему руку. Демонстрация доверия и веры в то, что он не поджарит нас, как сказала Пета.