– Я не могу управлять этой стороной своей силы, моя королева. Мне жаль, – сказал Кактус.
У королевы дрогнули плечи, и поначалу я подумала, что она, наверное, разозлилась. И только увидев ее лицо, я поняла, что она плачет.
Королева огня, жёсткая как твердь мира, плакала.
Фиаметта посмотрела на меня, а ее голубые глаза были полны слез.
– А вы двое, вы можете открыть вход в гору?
Первым вышел Эш и прислонил руки к огромной черной двери. Я знала, что за нею: вечноцветущий из-за тепла горы вишневый сад. У рук Эша ничего не возникло, ни линий силы, ни следа зелёного. Он покачал головой.
– Мне жаль.
Ну вот, мой черед. Я вышла вперёд и потянулась к своей силе земли, хотя она и ускользала прочь. Сжав зубы, я прислонила руки к двери и склонила голову.
Позади послышался ропот голосов:
– Что она делает? Она и вправду думает, что мы ей поверим?
Их слова послужили мне необходимым топливом, злость от их отвращения потекла по венам, и я дотянулась до своей силы. Она вспыхнула во мне, и я послала ее в массивную дверь, с трудом распределяя по всей ширине двери.
Я отпустила дверь, и она сразу же начала закрываться. Снова сосредоточившись на силе, я послала ее в дверь ещё раз. Пока я ее держала, по лицу потекли струйки пота. Передо мной красовались вишнёвые кустарники, аромат их цветов проник в тоннель, а к моим ногам приземлились несколько оторвавшихся лепестков.
– Торопитесь, заставь их проходить! – закричала я. Пета приникла ко мне, прижавшись носом к моему уху.
– Что происходит?
Сквозь сжатые зубы, пока громыхала дверь, я процедила:
– Кто-то закрывает дверь, когда я ее открываю.
Это мог быть только один человек: женщина в черном плаще, прихвостень Чёрного Дрозда.
Закрыв глаза, я сдерживала врата, от усилий у меня дрожало все тело. Кто-то прикоснулся к моей руке.
– Ларк, оставь, – сказал Эш.
"Они прошли", – было моей единственной мыслью, когда я ослабила свое воздействие на дверь.
Дверь захлопнулась с громоподобным ударом, сотрясая стены.
С трудом переводя дыхание, я на мгновение упёрлась ладонями в колени, а потом выпрямилась и огляделась. Я не могла поверить глазам. Группа Саламандр не уменьшилась ни на человека.
– Что, черт возьми, с вами такое? Почему вы не пошли?
– Как мы можем тебе доверять? – спросила Мэгги, приблизив свое лицо вплотную к моему. – Может быть, ты обрушишь проход нам на головы, когда мы пойдём.
Послышался не просто согласный шёпот, а рёв солидарности.
Мне вспомнились слова Богини-матери об отце. О том, что страх лишает людей доверия, даже если человек действительно хочет помочь.
– Вы все, только что, сами подписали свой смертный приговор, – тихо сказала я, ощущая глубокое разочарование. А может, даже не разочарование, а печаль и боль от того, что даже когда я попыталась, все равно не смогла помочь им. Потому что в глубине души, не зависимо от того, насколько они меня обижали, и вели себя со мной как с червивым дерьмом, я знала, что не смогу просто стоять и смотреть, как они погибают.
Фиаметта поманила меня отойти с ней чуть подальше. Ее глаза впервые выражали внутреннее напряжение.
– Лакспер, я буду умолять, если придется. Я не смогу остановить поток лавы.
Я нахмурилась, снова подзаряжаясь гневом.
– Ты должна была заставить их пройти. Ты могла бы пройти первой и показать им путь отсюда, тогда этого разговора и не произошло бы.
Она тщательно скрыла эмоции на лице.
– Ты права.
Мои брови взлетели вверх.
– Немного поздновато, не находишь?
Она сжала губы и тут же расслабила их, но у нее не осталось времени для ответа. Позади послышались крики людей и всплески лавы, достигшей конца очереди. Люди рванули вперёд крича, плача и умоляя.
Меня придало к двери вместе с Фиаметтой. Вот теперь они пройдут через двери... Если я смогу их открыть.
Страх достиг всех моих нервных окончаний, когда я прислонила руки к гладкому черному камню снова. Во мне не осталось места для злости, появившийся страх сковал мои мысли и даже дыхание.
– Пета, помоги мне, – прошептала я. – Я не могу дотянуться до своей силы, не разозлившись.
– Эш, – позвала она, – Кактус, подойдите.
Двое мужчин стали пробираться ко мне мимо стоящих людей. Послышались крики в тоннеле, когда лава стала лизать пятки находящимся в конце очереди.
Эш и Кактус присели рядом со мной.
– Что мы должны сделать?
Пета плотнее сжалась вокруг моей шеи.
– Покажите ей своё доверие. Это ключ, чтобы разорвать остатки заклятия на ней.
Кактус без колебаний обнял меня со своей стороны и прижался губами к моим волосам.
– Я верю, что ты спасёшь нас, Ларк. Ты можешь это.
Справа от меня Эш положил свои руки на мои.
– Лакспер, ты действительно лучшая из нас, даже не сомневайся.
Дрожа всем телом, я закрыла глаза и постаралась не слушать крики, что издавали сгорающие заживо люди, я обратилась к той части меня, где хранились силы. Дух и Земля сплелись вместе в комок силы такой огромной мощи, какой я ещё никогда не чувствовала.
По лицу потекли слезы, когда я стала с трудом продираться к ним, пытаясь пройти блок, оставленный Кассавой, и во мне снова зародился старый гнев.
– Нет, – сказала Пета. – Отпусти гнев и обратись к доверию и любви. Теперь тебя ждёт только этот путь, Ларк. Это единственный путь.
Меня окутали тепло Кактуса, вера Эша и поддержка Петы, и внезапно я поняла. Моя сила может изменить события, не важно, как я ее буду использовать, но у меня есть выбор. Как и у Черного Дрозда.
Во имя добра или зла? Как можно использовать силу?
Внутри зарокотала сила земли как никогда раньше, и я наводнила ею дверь, взорвав ее и заставив отлететь того, кто сдерживал дверь, сопротивляясь мне. Я стояла на коленях с закрытыми глазами, а мимо проносились Саламандры, больше не беспокоясь о том, кто я. А со мной заговорило само мироздание. Всего лишь слово, но такое значимое для меня.
"Молодец".
Голос принадлежал не Богине-матери, он принадлежал мужчине, и я его не узнавала. Я медленно открыла глаза в то время, как Фиаметта проходила сквозь отверстие. Она встала на противоположной стороне.
– Торопитесь, лава прямо за вами.
Ее слова вывели меня из задумчивости, в которую я погрузилась. Я оглянулась и увидела, как лава крадётся вдоль тоннеля, сверкая свирепым красным цветом, цветом глаз демона. Я положила руку на Пету.
– Дети, – сказала я. – Мы не можем оставить их Чёрному Дрозду. Они были его запасным планом, я уверена. А теперь у него появились все основания использовать их.
Кактус отпрянул от меня.
– Дети живы? Мы можем до них добраться?
Я кивнула и встала, ощутив полную уверенность.
– Нам придется.
Одним взмахом руки я обрушила проход, погрузив нас в тусклое свечение заполненного лавой тоннеля.
Глава 23
К нам подбиралась лава, и я встречала ее с поднятой головой.
– Черный Дрозд, я знаю, ты меня слышишь. Мне плевать на твои игры, но я хочу забрать детей. Всех, и змей и Саламандр.
Пещеру заполнил низкий раскатистый смех, к нам приближался темный силуэт, идущий по лаве, словно по земле. Очевидно, от жара его защищало кольцо на пальце, словно он был истинным Саламандрой.
– Милая маленькая Лакспер, ты мне солгала. Ты сказала, что уйдешь и оставишь Фию для меня. Но вот ты здесь, стоишь между нею и мной. Ай, как нехорошо.
Я сжала челюсти.
– Ее ты можешь забрать, мне все равно, но ты не можешь убивать детей. Я этого не потерплю.
– Что ж, тогда хорошо, что они надёжно спрятаны. Ужасно, что ты злишься на меня, – он остановился примерно в двадцати футах от нас, прямо на краю лавового потока и наклонился, прижав одну руку к щеке. – Дети, они станут отличными козырями, видишь ли.