— А что сталось с барином?
— С барином? Барин жив. Я это только недавно узнал. Поместье у него в селе Спас-на-Броду.
— Это от нас недалеко. А от Дурово совсем рукой подать.
— Вот-вот. Нелёгкая его тут поселила… Но старый стал, неможется ему. Знать, недолго жить осталось…
— А грамота у него?
— У кого же, как не у него.
— А ты бы взял её.
— Как я её возьму?
— Как он у вас. Силой или хитростью.
— Да она мне ни к чему.
— Так он найдёт сундук тот.
— Теперь не найдёт. Старый он стал. Людишки воровские от него поразбежались. Власти у него не осталось. Бог его накажет.
Антип больше ни о чём не расспрашивал Изота. Он лежал возле костра и смотрел на звёзды, постепенно заволакивающиеся тучами. Наступала темнота, поднимался ветер, свежело. Шелестели листья деревьев, и Антипу казалось, что говорили они ему о таинственном мурманском сундуке.
Глава двенадцатая
Смерть Изота
Ключника разбудил сильный шум. Он открыл глаза и сначала не мог понять, что происходит — стояла кромешняя тьма, в которой ни зги не было видать. Налетел порыв ветра, деревья зашумели, раскачиваясь, сгибая сучья. Сверкнула молния.
Изот растолкал Антипа.
— Вставай, гроза идёт!
Антип быстро вскочил, спросонья не понимая, в чём дело, а когда окрестность озарила молния и ударил слабый за дальностью раскат грома, понял, что случилось.
— Надо укрыться от дождя, — сказал Изот, поднимая с земли кафтан, на котором спал, — а то до нитки промокнем.
Они перенесли пожитки под елку, широкие ветви которой, словно крыша, возносились над краем поляны.
— Здесь и переждём, — сказал Изот, устраиваясь у корней дерева. — Чую, промокнем насквозь. Не догадался шалаш сделать на случай непогоды.
А ветер усиливался, налетал тугими порывами, словно скатывался с горы. Верхушки деревьев метались под его напором, издавая сильный шум. Через какое-то время наступила тишина, которую нарушали лишь раскаты приближающегося грома.
— Может, гроза стороной пройдт? — предположил Антип.
— Вряд ли. Ветер в нашу сторону, — ответил Изот. — Достанет нас.
Упали первые редкие крупные капли, будто камешки кто-то бросил в деревья. Через минуту дождь усилился, забарабанил по листьям. Молнии сверкали ближе и ближе, становились ярче, и если раньше вспышки только озаряли небо, то теперь они просвечивали его от зенита до горизонта, скатываясь сверху огненными ручейками. Гром накатывался волнами. Не успевал утихнуть один раскат, как ему на смену шёл другой, более мощный. Свет от молний был такой яркий, что озарял местность насколько хватало глаз. Она в какой-то миг была как на ладони, мертвенно-зелёная, словно безжизненная, а потом наступал кромешний мрак.
Хлынул настоящий ливень. Он иссекал деревья, траву, путников, прижавшихся к стволу ели. От напора ветра стонали деревья, раскачиваясь так сильно, что казалось не выдержат этого натиска и сломаются.
Старая ель не спасала от дождя. Костер был залит. Небо раскалывалось, трещало от грома и молний, раздвигалось, и из образовавшихся прорех во всю поливал дождь.
Молнии прошивали небо с сухим треском и шипением. После одного из таких разрядов вспыхнул высокий дуб, росший в одиночестве невдалеке от поляны. Огонь быстро охватил дерево и оно пылало несколько минут, пока дождь не затушил его. Всё перемешалось: и дождь, и гром, и молнии, всё сплелось в один ревущий вихрь, который с неистовством гнул деревья, наполнял землю водой, и потоки текли, устремляясь в ложбины и впадины. Изот творил молитвы, чтобы скорее прошло это наваждение. То ли от ветра, то ли от старости рухнула осина невдалеке от путников, с шумам рассекая воздух, и разломилась напополам.
Когда дождь прекратился, раскаты грома ослабли, а молнии уже не рвали небо, а холодным заревом освещали его, путники были насквозь мокрыми и чувствовали, что начинают дрогнуть.
Изот вылез из-под ветвей. Тучи ушли, и на востоке засветлело небо — начинался рассвет.
— Надо костёр развести да обсушиться, — пробормотал Изот. — До нитки промокли.
— Сейчас бересты надеру, — ответил Антип и побежал на край поляны, где росли березки.
Костёр долго не разгорался. Мокрый валежник и хворост дымили, трещали. Когда огонь заполыхал, оба путешественника сняли с себя одежду и развесили на кольях.
Из-за грозы выход в обратный путь задержался. Вышли они из скита, когда во всю пекло солнце и день обещал быть погожим. Антип брёл за Изотом в душе недовольный тем, что Изот не показал ему сундук мурманский, и в то же время не угасал огонек удовлетворения, что он теперь знает, что сундук был в подземелье.