Пройдя по дну широкого оврага, заросшему низкорослой ольхой, выбрался на ровную луговину, подходившую к неогороженному парку. Когда-то парк был большим и ухоженным. Росли в нём деревья, не встречавшиеся в здешних лесах, а привезённые бывшим хозяином из других земель: туи, кедры, каштаны. Раньше за ними следили, а теперь стало некому, и они подмерзали, сохли, трухлявили.
Барский дом стоял на отшибе. Наискось от него за пустырём возвышалась церковь, а дальше за неглубокой ложбиной раскинулось село Спас-на-Броду.
Ничто не нарушало ночного покоя. Барин собак давно не держал, и Антип мог подойти к дому, не опасаясь, что его услышат сторожевые псы. В барской людской, куда на лето перебирались слуги, огонь не горел, должно быть все спали, что было на руку Антипу.
Он обошёл дом кругом. Ещё раз уточнил, где спальня барина, и остановился рядом с окном комнаты, в которой никто не жил. Оглянулся, подёргал раму. Она не подавалась. Тогда он просунул под неё выдергу и осторожно нажал. Рама стронулась с места. Он смазал петли деревянным маслом и раскрыл её. Она распахнулась без скрипа.
Окно было не высоко от земли, и Антипу не составило большого труда перелезть через подоконник со своим нехитрым скарбом и очутиться в комнате. Она была пуста. В углу возвышалась изразцовая печка, но её не топили, и в комнате было сыро, пахло плесенью и затхлостью. Антип свернул мешок так, чтобы получилось нечто наподобие накидки с углом-башлыком, набросил на голову и плечи. Поднял стекло у фонаря и зажёг свечу. Тусклое пламя осветило стол на гнутых ножках, придвинутый к стене, лампу с пыльным абажуром, диван с резной спинкой со сброшенными чехлом, два или три кресла.
Спрятав фонарь в полы накидки, Антип подошёл к двустворчатой двери с бронзовыми ручками, ведшей в коридор, толкнул её, но она не подавалась. «Неужели заперта?» — подумал он. Мефодий говорил, что двери в пустующие комнаты не запирались.
— Живём при полной свободе, — хвастался он. — Иди, куда хочешь, всё открыто.
Антип поставил фонарь на пол и проверил — закрыта ли дверь на замок. Однако её не было нужды запирать — от постоянной сырости одну створку покоробило и заклинило.
Он определил, где заедает дверь. Осторожно поддел выдергой низ створки, приподнял и легко, без скрипа, открыл. Однако не удержал, и она стукнулась о стену. Удар был не сильный, но его услышал кто-то в доме. Отворилась дверь в противоположном конце коридора. Антип быстро накрыл полой накидки фонарь и прижался к стене.
— Кто здесь? — раздался в темноте старческий голос.
Антип плотнее прижался к стене и затаил дыхание. Крупные капли пота выступили на лбу. Он не ожидал, что кто-то не спит рядом с барскими покоями. Ему показалось, что голос принадлежал старику Мефодию.
— Есть ли здесь кто? — вновь прозвучал голос. — Это ты Иван? Ты здесь шляешься? Выпивку ищешь?
Но ответа не последовало.
— Никого нет. Показалось что ли спросонья, — сказал человек и зевнул. — Ночи становятся длиннее и темнее, что-нибудь да почудится.
Он снова зевнул и притворил за собою дверь.
Антип облегчённо вздохнул: «Пронесло». Не думал он, что в доме, кроме больного хозяина, будет ещё кто-то. А надо бы подумать. Барин хворый, рядом с ним должен же быть кто-то.
Подождав с полчаса и решив, что всё успокоилось, он крадучись приблизился к опочивальне барина. Дверь открылась легко, видно, за ней следили, смазывали петли. Услышал слабый храп. Несомненно, булькающие звуки издавал спящий поручик.
Антип откинул полу и осветил помещение. Фонарь он держал в поднятой левой руке, выдергу — в правой.
Спальня была почти квадратной формы с двумя большими окнами, задёрнутыми занавесками. У стены торцом к ней стояла широкая кровать, на которой похрапывал поручик. Его громадное сухое тело возвышалось на перине. У изголовья притулился столик с инкрустациями, блеснувшими в полумраке, с множеством пузырьков и баночек. Посередине, рядом с иконками, стоял серебряный колокольчик. Им барин вызывал Мефодия. У противоположной стены было трюмо с подставкой, в углу недалеко от ложа поручика, громоздился комод, тоже инкрустированный с овальными ящиками.
Стараясь не шуметь, Антип прошёл к комоду. Кроме двух книг в кожаных переплетах с серебрянными застёжками, стопки бумаги, пузырька с чернилами и ручки, на нём ничего не было. Прибор для бритья лежал на подставке трюмо.
Антип приблизился к изголовью, где стоял столик. В нём было несколько маленьких ящичков. В верхнем торчал ключ. Сердце Антипа дрогнуло. Он дотронулся до ключа и свет упал на лицо барина…