— А мы почти в Ужах, — откликнулся и возница. — Считай, приехали.
Изот огляделся. Лошадь стояла на улице при вьезде в город.
— Эк ты заснул, — улыбнулся возница, поправляя кнутовищем съехавшую на лоб шапку. — Видать сильно притомился, бедолага. Где тебя ссадить-то?
— Где в Ужах можно найти ночлег? — спросил Изот.
— Это смотря по достатку, — ответил возница и ещё раз оценивающим взглядом окинул Изота. — Кто победнее, останавливаются в ночлежном доме мещанина Копылова Прокофия Евстигнеевича, кто побогаче предпочитают постоялый двор купца Мирошникова или двор на Съезжей Пестуна Дормидонта Фёдоровича. Ну а баре так те завсегда в меблированных комнатах, или нумерах… мадам Гороховой.
Молодуха, повернув румяное лицо в сторону и, как показалось Изоту, глядя куда-то вдаль, добавила:
— Пестун пользуется дурной славой. Говорят, занимается скупкой краденого…
— У него, сказывают, в услужении лихие люди, — добавил возница. — Может, это бабьи байки, — добавил он, покрутив головой по сторонам, как бы проверяя, не подслушивает ли кто. — Так тебя где ссадить? — повернув лицо к Изоту, снова спросил возница.
— Около церкви… Никольской. А там разберусь, где преклонить голову.
— У Никольской, так у Никольской. Нам по пути, — сказал возница. — Ну, милая, подбавь ходу, — натянул он вожжи, и лошадь потащила сани по узкой улице в рытвинах и снежных прикатанных заносах.
Свернув на прямоезжую улицу, лошадь резво побежала по накатанной дороге. По бокам потянулись добротные дома, в которых жили мещане или купцы, с глухими заборами, с крытыми воротами с калитками, с лавками перед окнами, засыпанными снегом. Справа за прудом, оснеженным, с двумя большими лунками, из которых горожане брали воду для пойла скотины или стирки белья, показалась колокольня, а за ней чуть пониже золотые маковки церкви.
— Вон твоя Никольская, — сказал мужичок, оборачиваясь к Изоту. — Где сойдёшь-то?
— А прямо здесь, — ответил Изот. — Пройдусь, разомну ноги.
— Ну бывай здоров, человече, — сказал мужичок.
— Благодарствую тебе, — поклонился ему Изот. — Дай бог удачи!
— Спасибо на добром слове, — ответил мужичок и спросил: — Семья-то есть?
— Нету.
Заметив, как у Изота дрогнул голос, мужичок вздохнул, сказав: «Ах ты, боже милостивый» и тронул лошадь.
Изот не пошёл к церкви, а свернул в переулок, который вёл в ложбину, к реке, где на берегу, в деревянном приземистом доме был ломбард. За пазухой скитника был небольшой золотой подсвечник для одной свечи, который он хотел заложить, потому что без денег в городе делать было нечего. Пощупав через подкладку кафтана на груди твёрдый предмет, он широко зашагал по дороге вниз к реке.
Глава вторая
На Съезжей
Выйдя из ломбарда и пересчитав деньги, которые дал ему за подсвечник хозяин заведения, Изот засунул их глубже в карман кафтана и стал подниматься в центр города по извилистой улице, по обеим сторонам которой в белых снежных кокошниках возвышались двухэтажные деревянные дома, опоясанные глухими высокими заборами.
Сегодня, когда возница упомянул в разговоре хозяина постоялого двора Пестуна, Изот отметил, что раньше слышал это имя. Но где и при каких обстоятельствах, вспомнить не мог. Всю дорогу к ломбарду он размышлял над этим, не по тому, что так ему хотелось, а непроизвольно это имя всплывало в мыслях, чем-то притягивая его и вызывая некоторую оторопь в душе. И уже поднявшись к центру города, подняв глаза от оскользнувшего узкого тротуара, он неожиданно впереди себя увидел со спины фигуру человека, которая заставила его невольно вздрогнуть и всколыхнуть в сознании недавние события. На человеке был длиннополый кафтан, видать не с его плеча, на ногах нечто напоминающие пимы, за спиной пустой вещевой мешок. Он опирался на суковатую длинную палку. Сердце Изота неровно забилось — идущий впереди человек, как две капли, был похож на Одноглазого. Оторопев, Изот непроизвольно замедлил шаг, но через секунду пришёл в себя и подумал, что ошибся: Одноглазый сгорел в сторожке. Неужто померещилось? Издали этот человек напоминал Одноглазого, очень был похож на разбойника, однако, отметил скитник, тот был широкоплеч и силен, а этот тощий, как жердь. Только догнав его, и заглянув в лицо, можно было сказать: ошибается Изот или нет. И скитник, не в силах унять трепещущего от волнения сердца, прибавил шагу.