Чувствуя себя так, словно ему только что выбили из-под ног пол, Майкл убитым голосом поинтересовался:
— Но почему же тогда вы отказываете в гранте?
Мадам Эдельштейн задвигала пальцами по столешнице. Немного сместившись вбок, Майкл разглядел на мореном дубе стола виртуальную клавиатуру. На экране позади комиссии выстроились формулы его выкладок, а, судя по отблескам, второй экран образовался позади его, дублируя изображение для комиссии. Председатель выделила блок формул.
— Здесь все просто великолепно, теоретическая часть выше всяких похвал. Но поймите, ежегодно мы получаем десятки, а то и сотни подобных, великолепно сформулированных, безукоризненных теорий. Для финансирования всех элементарно не хватит бюджета, выделяемого Лигой на исследования в области физики. Но ваша основная ошибка даже не в этом, молодой человек.
Кадди Эдельштейн прочистила горло и отхлебнула немного минеральной воды.
— В общем, вот вам мой совет. Подайте заявку на следующий год, просите меньше и, главное, попробуйте создать хотя бы что-то, подтверждающее вашу правоту. Любую, даже самую примитивную модель. Думаю, бюджета вашего университета хватит на проведение подобного рода работ. Более того, я лично созвонюсь с господином Квашниным, вашим ректором, и походатайствую о выделении вам потребных средств.
Майкл нашел в себе силы вежливо улыбнуться:
— Благодарю вас, профессор.
— Не стоит, господин Дюффек. Ваша теория, подкрепленная даже примитивной демонстрацией, вполне может заинтересовать военных, особенно если вы немного сместите акцент от усовершенствованных двигателей в сторону новых систем вооружения для ВКС. Военные обычно платят больше всего, господин Дюффек. Еще раз примите мои сожаления, не смею вас больше задерживать.
Поднявшись на ноги, Майкл коротко поклонился:
— Господа, честь имею. Надеюсь на встречу в следующем году.
Комиссия ответила кивками и одним пожеланием удачи, от старого профессора, автора институтского курса теоретической физики. Кадди Эдельштейн ограничилась выразительным жестом бровей. Дерзайте, мол, молодой человек.
Майкл развернулся и, держа спину как можно более прямо, проследовал к выходу, едва не зацепив бедром подлокотник крайнего кресла первого ряда аудитории. Как он добрался до двери, память почти не сохранила. Майкла душили обида и боль от несбывшихся надежд. Пусть его работу и оценили высоко, но все же недостаточно для получения финансирования.
Едва распахнув дверь, он почти столкнулся с новым соискателем — смуглым мужчиной лет сорока, еще полным радужных надежд и ожиданий. Как и Майкл несколько минут тому назад.
Исследовательский корабль «Ихневмон» вот уже третий месяц висел на высокой орбите новооткрытой планеты. Сто девять световых лет от Солнечной системы, дальше, чем забирался кто-либо до них. Хотя?..
Пять лет тому назад на этом векторе пропал другой поисковик. Исследовательский корабль «Золотая лань» в обозначенное время так и не вернулся на передовую базу в системе Троя. Когда же истекли все допустимые сроки, Корпус официально признал «Золотую лань» пропавшим без вести и выплатил родственникам значительную компенсацию. Это был не первый и, увы, не последний пропавший исследовательский корабль. Организовывать спасательную экспедицию не имело никакого смысла. Слишком много неисследованных звезд и слишком мало кораблей. Именно поэтому другой поисковик по маршруту пропавшей «Лани» отправили лишь через три с половиной года. Все равно то направление считалось перспективным — группа желтых звезд давала надежду обнаружить пригодные для колонизации миры, которые, к сожалению, встречались довольно редко.
Полтора года «Ихневмон» шел по маршруту «Лани». Исследовал систему за системой, составлял звездные карты и занимался первичным изучением вновь открытых планет. Но найти хоть что-нибудь, хоть какие-нибудь следы пропавшего поисковика так и не удалось. Зато в системе Аспайра, звезды того же класса, что и Солнце, дальних разведчиков поджидал очень приятный сюрприз.
Полтора года, проведенных вдали от цивилизации и открытых просторов, окупились сторицей! Аспайр-3, живой кислородный мир, вполне пригодный для заселения после минимального воздействия на биосферу. Настоящая жемчужина нежно-голубого оттенка, четырнадцатая по счету в ожерелье освоенных человечеством миров! Два огромных материка в лоне светло-зеленого океана, с горными массивами в центре и пятнами темно-желтых пустынь вокруг них. Множество больших и малых архипелагов, удобные побережья и собственная развитая жизнь, застывшая на уровне каменноугольного периода. Валери Амонд, начальница экспедиции, профессор галактографии Новотюменского университета, предложила назвать открытую планету Ирис в честь своей глубоко любимой матушки. Предложение не встретило ни малейшего нарекания со стороны экипажа. С высокой орбиты, особенно когда Аспайра встает над горизонтом, планета и в самом деле напоминает ирис, красивый, хоть и сорный цветок, что произрастает только в метрополии и нигде более.