Теперь ТК-1131 был виден невооруженным глазом. То есть не он сам, а его факел. Такшип двигался хвостом вперед, тормозя главными двигателями. Денис скосил глаза на тактический монитор и хмыкнул. Ускорение торможения сменщика было на максимуме — шесть гравов. Хороший у них пилот, судя по расчетам баллистического компьютера, он приведет относительную скорость к нулю именно в той точке, где незадолго до этого был их корабль.
— Пижон!
Кшиштинский произнес это с легким оттенком восхищения. Кастелло с натугой развел руками, шесть «же» не очень располагали к физическим упражнениям.
— Экономлю рабочее тело и тренирую экипаж, Сиг. Чего и тебе желаю.
— Спасибо, не люблю насиловать корабль.
— Как хочешь. Комп, связь с диспетчерской «Авера».
— Выполнено.
«Одиннадцать тридцать первый» финишировал и отключил двигатель. Денис в очередной раз восхитился ювелирным расчетом пилота, практически нулевая остаточная скорость лучше любых дипломов демонстрировала его квалификацию. Бумеранг такшипа на экранах замер неподвижно, перекрыв вид на строящуюся орбитальную крепость. И глядя на походя продемонстрированное мастерство, Денис остро почувствовал собственную неполноценность. Этот кадровый пилот довоенного выпуска превосходил его на голову.
— «Авер», это ТК-1131. Прибыл на место.
Ему отвел хорошо поставленный голос дежурного офицера. Того, кто не сегодня завтра заляжет в гибернацию перед трехмесячным путешествием к Земле.
— Вас понял, ТК-1131.
Кшиштинский машинально подтянулся и движением руки переключил частоту.
— «Авер», это ТК-1926, дежурство сдал.
— Вас понял, ТК-1926. Вы получили полетные инструкции?
Командир скосил глаза на вспомогательный дисплей.
— Так точно! Готов к вылету.
— Добро. Удачного полета и отдыха, ТК-1926.
Дежурный отключился. Кшиштинский махнул рукой.
— Бэйн, расчет траектории готов?
— Так точно, командир. Ускорение один грав в течение пятнадцати минут, торможение до орбитальной — минута с четвертью, расход рабочего тела три процента, время в пути один час четыре минуты. Скидываю на пилотажный.
Денис кивнул.
— Траекторию принял. Приготовиться к ускорению.
Командир махнул Зарембе рукой.
— Рвем по местам! Старт по команде!
— Понял.
Кшиштинский кувырком оказался в воздухе и, едва не сбив замешкавшегося Стюарта, рыбкой вылетел в коридор. Мастерство движений командира в невесомости каждый раз приводило Дениса в полный восторг. Кшиштинский, уроженец астероида Церера, большую часть жизни провел в условиях пониженной гравитации. В итоге он очень неуютно чувствовал себя на планетах, но был великолепным космонавтом. Вот и сейчас, буквально через несколько секунд по внутренней трансляции разнесся его голос:
— Доложить готовность!
Заремба, со всем его опытом службы, и тот отозвался лишь спустя полминуты.
— Бортинженер к ускорению готов.
— Старт!
Денис отжал сектор тяги. Такшип слегка завибрировал, и на тело навалилась почти забытое ощущение веса. «Господи, как сильно, оказывается, давит стандартная гравитация! Полная тяга в шесть гравов сейчас была бы вообще невыносимой», — промелькнуло в мозгу. Слишком долго они жили в половинном тяготении вращающегося жилого модуля на «Авере», да и почти неделя полной невесомости не лучшим образом повлияла на организм.
На экране мелькали, увеличиваясь, цифры скорости и пройденного пути. Денис вывел сектор тяги ровно на один грав и вручную скорректировал орбиту. Расчетный коридор отмечался на экране зеленым, и все управление сводилось к удержанию отметки такшипа на этой полосе. Теоретически на таком расстоянии от планеты можно было вести корабль и без приборов, как древним космонавтам, запас рабочего тела позволял, но вот вручную войти в атмосферу вряд ли было кому под силу. Чуть передержишь и блинчиком отскочишь в рикошет, опять уходя в черноту космоса или, хуже того, войдешь под слишком острым углом, тогда термоизоляция не выдержит, и плазма ворвется внутрь. Не самая приятная смерть, хоть и мгновенная. Но хоронить после этого, будет нечего.
Через пятнадцать минут, на скорости девять километров в секунду, Денис отключил двигатель и облегченно вздохнул, вновь окунувшись в блаженную негу невесомости. Шар планеты приближался заметно даже невооруженным глазом, вырастая и становясь все больше и больше, превращаясь в огромную голубую равнину, закрывающую почти все поле зрения. Теперь можно было сказать, что они находятся на высоте пятисот километров. Пора.
Денис крутанул такшип, разворачивая его кормой вперед, и дал один грав. Стюарт тут же отозвался недовольным комментарием:
— Аккуратнее, черт! Повысь до одного и двух, не вписываешься.
— Понял.
И правда, отметка такшипа заметно балансировала на самой границе коридора. Не смертельно, но неприятно. Все-таки у него было еще мало опыта пилотирования. Два года — это не пять, которые учились пилоты прошлых, мирных выпусков.
Такшип начал подрагивать, ощущая первые, еще слабые на этой высоте следы атмосферы. Скорость упала ниже орбитальной, и тактический корабль начал проваливаться вниз, к поверхности. Денис сориентировал корабль днищем вниз, термической броней навстречу набегающему потоку.
— Сейчас потрясет!
Главный экран начало заволакивать багровое сияние. Нос и днище разогревались, сейчас по керамике теплозащиты бежали ручейки плазмы, обвивая тормозящий в атмосфере такшип. Снова начала расти перегрузка. Кшиштинский крякнул:
— Пять гравов, Демин, ты нас угробить решил?
Вместо Дениса ответил Стюарт:
— Сейчас спадет, капитан. Моя ошибка, слишком большой угол.
— Может, лишить тебя увольнения, Бэйн? Как думаешь?
— Думаю, не стоит, командир, это сэкономило нам рабочее тело.
— Знаешь, куда я имел твою экономию?!
— Догадываюсь, сэр.
Высота падала, Денис лежал, придавленный перегрузкой и смотрел, как проявляются на экране детали поверхности Иллиона. Теперь это не планета росла, а они падали на нее. Внизу расстилался океан, и лишь у самого горизонта вырисовывалась полоска земли. Апполон, самый большой континент Иллиона. Где-то там, недалеко от побережья и находилась их база.
На высоте тридцати километров скорость упала до пяти махов, и Денис пробы ради шевельнул воздушными рулями. Машина слушалась. Тяжело, инертно, как и должна была со своей чудовищной аэродинамикой. Он доложил:
— В атмосфере! Включаю двигатель.
Сзади толкнуло. И почти сразу ожил динамик:
— ТК-1926, вы приближаетесь к зоне контроля базы «Геката». Видите наш маяк?
Ответил Заремба:
— Маяк вижу.
— Снижайтесь до десяти километров, держитесь указанного коридора.
— Вас понял.
Материк приближался, чем ближе к берегу, тем темнее становился цвет океанской воды — видимо, где-то неподалеку находилась дельта гигантской реки, несущей в океан миллионы тонн грязи и ила. Точно, вот и она, разлившаяся на несколько километров красавица.
Стюарт вывел полетный коридор прямо на главный экран. Такшип словно несся над полотном виртуального шоссе, ведущего куда-то вглубь материка. И шоссе следовало над самой рекой. Разумно строить промышленные сооружения там, где много воды.
Внизу мелькнул какой-то городок. Денис, может, и не заметил бы его сам, но услужливая автоматика обвела контуры города, выведя рядом его название: «Устье».
— Родной город Кэт. Если получу увольнение, рвану к ней на ферму.
— У нее своя ферма?
— Не у нее, у ее отца. Разводит коров и свиней. Здесь дешевле пасти стада, чем строить фабрики пищи. Во всех смыслах дешевле, тем более сейчас.
С этим Денис был согласен, централизованное производство пищи уязвимо для огня с орбиты. Здесь у Иллиона было преимущество перед Землей и парой более развитых колоний типа Большого Шрама или Нового Авалона.
Такшип подлетел ближе к скалистым отрогам горного хребта. Река здесь петляла среди утесов, порой почти исчезая среди камней.