— Пусть остается при своем мнении, — заявила О’Коннор, тряхнув головой. — Я хочу, чтобы к заходу солнца все предприятия Садоводов, их склады и оружие, все их имущество в Штатах было взято под контроль федеральных войск. Мы не можем допустить провокации, которая вызовет нежелательные действия со стороны Детей Эдема. А сейчас обеспечьте мне связь с этим идиотом Соларисом. И с Дэвидом Ноасом. Я хочу, чтобы он и министр здравоохранения встретились со мной в Кэмп-Дэвиде. Ясно?
— Да, госпожа Президент.
Президент О’Коннор устало вздохнула и, опершись рукой о столешницу, тихо произнесла:
— А теперь, господа, прошу меня простить, но я должна сделать необходимые приготовления для… похорон моего мужа.
Глава 14
Рино Толедо очнулся внутри плексигласового помещениям, имевшего форму куба. От стоящей подле койки капельницы к обеим рукам полковника тянулись тонкие трубки, еще одна — потолще — была вставлена в нос. Где-то поблизости асинхронно гудело несколько каких-то приборов. Рино прислушался к ощущениям в своем теле, и ему показалось, что с него содрана вся кожа. Видел он только левым глазом, да и то как в тумане. Попытка приподнять голову закончилась неудачей, и Рино понял, что привязан к койке.
— Расслабьтесь, полковник, — посоветовал низкий голос. — Не нужно торопиться. Нам придется побыть здесь некоторое время.
В поле зрения Рино возник громадный негр в униформе сержанта подразделения ДЮГОНЬ с вышитым на левом нагрудном кармане рубахи именем «Клайд. Дж».
— Ты кто? — разлепил губы Рино. — Где я?
— Позвольте представиться, — хохотнул медик, — я — Джо Клайд из Мемориального Госпиталя. А находитесь вы в пакгаузе близ прекрасной Ла-Либертад, жемчужины тихоокеанского побережья.
— Гарри… Где мой Гарри?
— Если вы не возражаете, вопросы буду задавать я, полковник, — заговорил вдруг динамик над головой Рино, но не сочным глубоким голосом Джо Клайда, а слабым надтреснутым голоском кабинетного бюрократа.
Рино медленно повернул голову и увидел лоснящуюся рожу своего преемника в коста-браванском отделении УРО — за прозрачной стеной куба, за консолью восседал Эзра Ходж, водрузивший себе на голову шлем оператора-телефониста и всем своим видом выражавший совершеннейшее отвращение к пациенту. Или к узнику?
— Итак, полковник, не соблаговолите ли вы поведать нам о том, что последнее вы запомнили, прежде чем потерять сознание?
— Ни хрена я не соблаговолю, пока ты не скажешь мне, что с Гарри? Усек?
Говоря, Рино испытывал такое ощущение, будто в глотке у него находится горячая наждачная бумага.
— С вашим сыном все в порядке, — сказал Клайд. — С девочкой тоже.
— Мистер Клайд, — вскинулся Ходж, — я доложу об этом вашему руководству. Вы не должны вмешиваться в допрос, его провожу я, и только я могу решать…
— Нет, не можете, майор, — раздался еще чей-то голос. — Я отстраняю вас от допроса. Не покидайте этого здания. Я поговорю с вами после того, как закончу разговор с полковником.
Голос был очень знакомый, но разум Рино отказывался вспоминать…
— Это Трентон Соларис, полковник. Вы меня помните?
Рино попробовал улыбнуться изорванными губами.
— Да-да, сэр. Прекрасно помню, сэр.
— Отлично. Тогда условимся так — я рассказываю вам, как обстоят дела с вашим сыном, а потом вы отвечаете на мои вопросы. Идет?
— По рукам.
— Гарри, Соня и эта женщина, Марта Чанг, в безопасности. Грейс и Нэнси Бартлетт пока по-прежнему в посольстве, но они уже переговорили с Гарри и Соней по телефону. Мы еще не знаем, что вы могли подцепить в «ВириВаке». Как много вы помните?
В мозгу Рино замелькали разрозненные образы, словно неуловимые солнечные зайчики в бешеном водовороте. Тут тает чье-то лицо, там вроде горит какое-то здание… в общем, сумбур, бессмыслица. Соларис, должно быть, догадался, что Рино трудно сейчас самому делать логические умозаключения.
— О’кей, полковник, что вы помните отчетливо?
— Отчетливо… ну, я прибираю на своем столе, — хрипло проговорил Рино. — Поворачиваю ключ в замке…
— Это было очень давно, полковник. С тех пор многое произошло. Вы собирались в отпуск. Взорвалось наше посольство в Ла-Либертад, взорвалась плотина в Долине Ягуаров…