Водитель ухватился за одну из зеленых занавесок между кроватями, но, не устояв на ногах, сел на пол, задев при этом стоящий на тумбочке поднос, с которого посыпались какие-то предметы. Он шумно выдохнул и завалился на бок, а вырвавшийся из его рта воздух пахнул как Мария. Трое санитаров бросились к нему.
— Положите его на кровать!
— Господи Иисусе! У него сильнейший жар…
— Его рубаха горит! — крикнул кто-то. — Снимите ее…
— Проклятье! Это не рубаха, это его тело…
— Принесите кто-нибудь воды!
— …огнетушитель…
Рикардо выглянул в окно и увидел, что пассажир грузовика, прислонившийся спиной к дверце машины, хлопает себя ладонями по туловищу: от лица его валил белый пар. Рикардо, пригнув голову, прорвался сквозь собирающуюся толпу медиков и выбежал на улицу, где смог, наконец, глотнуть свежего воздуха.
Глава 23
Отец Фри и Йоланда Рубиа шли по затемненному залу ресторана «Кускатлан», овеваемые запахом хлорной извести, который напоминал священнику запах дешевого фимиама. Ресторан принадлежал кооперативу «Тодос Сантос», основанному отцом Фри после того, как закончился его срок пребывания в Академии Уро, где он преподавал этику и Закон Божий. Горстка трудолюбивых людей, нанятых Люком Фри, превратила несколько заброшенных портовых строений в комплекс мелких предприятий, обеспечивающий средствами к жизни свыше сотни человек. Кроме ресторана «Кускатлан» с частным баром клубного типа, кооператив владел небольшой овощеводческо-птицеводческой фермой в пригороде, рыбацкой лодкой, двумя прогулочными катерами, столярной мастерской и маленькой гостиницей. Осуществить идею отца Фри о создании такого кооператива помогла Йоланда Рубиа, оказав ему весомую финансовую поддержку на начальном этапе.
Отец Фри дал своему сверхчастному бару весьма пышное название: «Клуб Ветеранов Национальной Службы Безопасности», но завсегдатаи заведения, бывшие агенты СБ, прозвали его просто «Спуков Бар и Гриль».
— Вот уже несколько часов нет никаких вестей из Мехико, святой отец, — нарушила молчание Йоланда. — Наверное, какие-то неполадки с оборудованием.
Они вышли из «Кускатлана» через потайную дверь и, торопливо обогнув свежевыкрашенное здание ресторана, приблизились к тускло-коричневому трехэтажному строению из металла и дерева. В воздухе гавани, насыщенном йодистыми испарениями, угадывался неизбежный запах смерти, который всегда оставлял после себя прилив. Порой, когда суетный мир слишком уж доставал его, отец Фри любил поспать в офисе позади бара, убаюкиваемый шумом волн и стуком снастей о мачты. «Сегодня ночью, похоже, вздремнуть не удастся», — грустно подумал священник.
Йоланда нажала клавишу на своем «Сайдкике», и замок входной двери тихо щелкнул. Отец Фри, распахнув дверь, шагнул через порог, а последовавшая за ним Йоланда закрыла ее за собой и снова заперла.
— Дело не в оборудовании, — ответил наконец отец Фри. — Дело в Эль Осо. У него, вероятно, появились собственные соображения. Мы допустили ошибку, доверив ему миссию Управления.
— Он вам никогда не нравился, святой отец. Но его группа — лучшая у нас, и они находились в полукилометре от объекта, когда нам потребовалось захватить его. Думаю, вы просто испытываете к нему личную неприязнь.
— Возможно, — признал отец Фри. — Священники — тоже люди.
Отец Фри не стал говорить ей, насколько сильно осознает он эту истину, поднимаясь вслед за гибкой фигурой Йоланды по ступенькам лестницы, ведущей в бар. За всю свою жизнь Люк Фри ни разу не вступал в сексуальную связь с женщиной, хотя в юности ему стоило больших трудов удержаться от соблазна. Сейчас, достигнув пятидесятилетнего возраста и по-прежнему оставаясь девственником, он изучал этот вопрос скорее из научного любопытства, нежели из какого-либо другого. Возможностей для грехопадения было больше чем достаточно; многие женщины, встречавшиеся на жизненном пути Люка, ясно давали ему понять это. Но он устоял, он не пал и был уверен, что не падет и впредь. Эта уверенность исключала секс из числа угроз, с которыми ему еще предстояло столкнуться в столь опасной стране, в столь опасное время.
А в реальности опасности отец Фри не сомневался. Правительство президента Гарсии не оправдало его надежд. Гарсия и ему подобные, идя на поводу у Садоводов, фактически развязали в Коста-Брава настоящую религиозную войну. Из центра города, со стороны посольства США, донеслась канонада стрелкового оружия, как бы подтверждая мрачные мысли священника.