В полумраке бара пахло хлорной известью. Пройдя за стойку, отец Фри налил из встроенного в стену бочонка два бокала холодного темного пива, один подал Йоланде. Они чокнулись и, глядя друг другу в глаза, сделали по большому глотку. Йоланда была одной из тех немногих женщин, которым удавалось выдерживать пристальный взгляд священника. Отцу Фри неоднократно доводилось общаться с женщинами, которые охотно пофлиртовали бы с ним в подобной обстановке. Йоланда явно не принадлежала к их числу.
— Хорошая закваска, — заметил он, смакуя несколько вяжущий привкус хмеля, собранного на кооперативной плантации. — Я тут как-то думал, что вам следует попытаться наладить производство вина для причастий. Любой американский священник был бы глубоко благодарен.
Йоланда рассмеялась.
— Святой отец, у вас необычайно деловой склад ума. Вам бы серьезным бизнесом заняться.
— Я занимаюсь серьезным бизнесом, — сказал отец Фри. — Бизнесом моего Господа.
За огромным зеркалом бара мелькнула пара теней, и прямоугольник стены вдруг прорезало лучом яркого света.
— Наконец-то вы пришли, — послышался женский голос. — Мы уже начали волноваться.
— Заняты были, — вздохнул отец Фри и поставил бокал на стойку. — Ну что же, давайте взглянем на эту машину.
Глава 24
Гарри Толедо выскользнул из неприметного потолочного люка уборной на площадку чердачной лестницы. Агенты службы безопасности Управления Разведки и Обороны, проводившие тщательное электронное обследование территории «Каса Канады», не обнаружили потайной ход, оборудованный первоначальным владельцем усадьбы, месье Марко.
Пожилой француз, построивший гасиенду, родился и провел свое детство во Французском Индокитае, который позже стал называться Вьетнамом. Он рано осиротел — всю его семью зверски убили в собственном доме вьетконговцы — и мальчика приютила небольшая католическая школа-интернат на окраине Сайгона. Несколько лет спустя сердобольная монахиня-вьетнамка отправила его самолетом к своим родственникам-эмигрантам в Канаду. Прожив до преклонного возраста в Квебеке, он на склоне лет перебрался вместе со всеми своими домочадцами в Коста-Брава. Старик оборудовал потайными ходами каждое здание своей небольшой кофейной фермы, которую назвал в честь покинутой второй родины «Каса Канада». После смерти месье Марко посольство США купило у его наследников это поместье и устроило здесь нечто вроде загородной виллы для своих сотрудников и их детей, так что Гарри, частенько бывавший на ферме, основательно изучил все ее укромные уголки.
Юноша продвигался вверх по крутой узкой лестнице в такой кромешной тьме, что даже его отличное ночное зрение не помогало ему. Добравшись до верхней площадки, он нащупал две щеколды и, щелкнув ими, отодвинул деревянную плиту, ощутив порыв холодного ветра, ворвавшегося в квадратное отверстие над головой. Гарри ухватился за края проема, подтянулся на руках и выбрался на крышу. Взглянув на усеянное ослепительно сверкающими звездами небо, он пригнулся и перебежал в тень фронтона на краю крыши.
После почти двадцати четырех часов, проведенных за терминалом, спать ему нисколечко не хотелось, но чувства свободы не ощущалось.
«Меня снова заключили в клетку, — подумал он, — хотя и более комфортабельную».
Гарри вслушался в ночную тишину, пытаясь уловить какие-нибудь признаки жизни в кофейных деревьях. Ничего. Служба безопасности контролировала плантацию так основательно, что даже птицы и мелкие животные затаились. Гарри задумался, как бы ему снова повидаться с Мартой Чанг.
Марта нравилась ему. Она терпеливо выслушивала его болтовню, когда ему просто хотелось выговориться. Она оказывала ему такие знаки внимания, от которых у него сладко щемило сердце, и позволяла ему помогать ей в работе. Гарри сочувствовал молодой женщине, ведь она, как и он, снова фактически оказалась под арестом. Впрочем, напомнил он себе, в эту сеть угодили не две рыбки — он и Марта, а гораздо больше.
Мама, отец, Соня и Нэнси Бартлетт, полковник Шольц и сержант Третевей…
Мать Гарри выполняла функции офицера связи между США и коста-браванским дипломатическим корпусом. Сейчас, после взрыва в посольстве, двухдневной гражданской войны и отставки президента Гарсии, у Грейс Толедо дел было по горло. Гарри встретился с ней на несколько минут, когда их отпустили из аэропорта, и юноша нашел, что выглядит она неплохо. Конечно, мама тяжело восприняла новость о том, что Гарри — клон, но, в конце концов, и сам он отнесся к этому таким же образом.
Гарри выпрямился и выглянул за высокую балюстраду, стараясь не наклоняться над панелью аварийной сигнализации. Голографические вспышки и обычные фейерверки взвивались в небо над Ла-Либертад — конфедерация праздновала освобождение от ига президента Гарсии, который покинул страну. Гарри подозревал, однако, что некоторые сполохи в небе не имеют отношения к торжествам, а свидетельствуют о разгорающейся религиозной войне между католиками и Садоводами.