— Верно, — подтвердил Айзек. — А что будем делать, если те, кто совершил диверсию в посольстве, предпримут нечто подобное и здесь, в аэропорту?
— Не посмеют. Аэропорт усиленно охраняется.
«Да уж, усиленно, — подумал Айзек, — прыщавыми юнцами вроде тебя».
— А может, все же отпустите нас в город? Мы могли бы устроиться в отеле…
— Вы останетесь здесь до утра понедельника. Таковы полученные мною инструкции.
— А если мы попытаемся уехать отсюда?
— Тогда вы вынудите меня работать в Субботу, а я предпочел бы не думать об этом. И я предпочел бы, чтобы и ты не думал об этом. Кроме того, у тебя нет ни единого шанса взломать этот замок. Пока я жив, по крайней мере, — он выразительно похлопал по прикладу своего карабина, ничуть не улыбаясь.
— Понимаю.
— Вот и прекрасно.
Охранник ткнул большим пальцем себе через плечо в сторону дверей караулки.
— В восемнадцать ноль-ноль будет транслироваться речь Мастера. У нас есть видеофон; если желаете, можете посмотреть. — Он оглянулся на Мэгги. — В конце концов, вы ведь накрутили достаточно энергии.
— Да, — сказал Айзек. — Благодарю.
Он подошел к тележке, развернул ее таким образом, чтобы вихляющееся переднее колесо оказалось сзади, потом сказал, стараясь говорить таким тоном, будто мысль только что пришла ему в голову.
— Могли бы хоть намекнуть, чего нам с Мириам следует ожидать здесь.
Блондин, направляющийся к караулке, беззлобно — но и не весело — рассмеялся и бросил, полуобернувшись:
— Чего угодно, — потом добавил: — Только еще раз предупреждаю — никакой работы в Субботу!
Айзек покатил тележку в заднюю часть ангара, где Мириам и Простодушные ожидали свежей родниковой воды и горячих ароматных буханок хлеба.
— Что он сказал? — спросила девушка. — Мы под арестом?
Айзек молчал достал из выдвинутого ящика внизу тележки церемониальную чашу и полотенца, потом налил себе и Мириам по стакану ледяной воды, в которой еще плавали крошечные кубики льда. Оба осушили свои стаканы, прежде чем налить воды каждому из Простодушных. У Простодушных не было душ, и в буквальном смысле ритуал не имел для них никакого значения, но им нравилось быть приобщенным к делам взрослых, чувствовать себя в одной команде с ними.
— Ну? — не отставала Мириам.
Айзек не ответил. Наполнив водой чашу для омовения ног, он опустился перед девушкой на колени и приступил к Субботнему ритуалу.
— Я ненавижу, когда меня запирают, — прошептал Айзек скорее себе, нежели Мириам. — Ребенком меня частенько запирали в чулане. Мои родители говорили, что не могут нанять приходящую няню. Садись.
Мириам, ничего не сказав, села на койку. Айзек снял ее запыленные кроссовки и пропотевшие носки, поместил ей под ноги чистое полотенце и начал омывать их — щиколотки, ступни и подошвы — омывать медленно и осторожно, так, как ему хотелось омовения девушкой своих собственных ног. Мириам же обычно просто быстро промокала полотенцем его обувь, однако Айзек надеялся, что она в конце концов станет более терпеливой и поймет достоинства этой несложной, но так сближающей людей процедуры.
«Возможно, самое ценное, что есть в ритуале, это инстинкт, — подумал он. — Он дает время подумать».
Да уж. Думать. Весь уик-энд ничего не будем делать, кроме как думать. Думать и потеть. И вспоминать о том, что находится в тех ящиках из «ВириВака».
Какой-то неприятный запах вдруг ударил по ноздрям Айзека, и он едва не отпустил едкие замечания по поводу личной гигиены Мириам. Запах из неприятного превратился в отвратительный — сочетание горящих волос и перегнившего мяса.
— Фу! — повела носом Мириам. — Откуда такая вонь?..
— Грин! — завопил из караулки Вилли, чернявый охранник. — Грин! Помоги мне!
Айзек и Мириам переглянулись, потом Мириам выхватила из кармана свою портативную видеокамеру и бросилась вслед за Айзеком, уже мчавшимся в переднюю часть ангара. Зрелище, которое предстало перед ним в караулке, заставило его застыть на месте, и он махнул рукой Мириам, чтобы та не приближалась. Босоногая Мириам, однако, подбежала к нему и немедленно начала съемку.
Измятая и изорванная униформа блондина лежала на коммуникационной консоли; из груды мягких на вид, словно резиновых, костей, медленно вытекала зловонная органическая субстанция. Вилли, лежащий на полу, у стола, уставился на Мириам немигающим взглядом расширившихся карих глаз.