— Нет, дракон — это и есть я. Я сбрасываю маску, когда перевоплощаюсь. Мне не нужно прятать свои чувства.
Он сместил вес на одну ногу и достал из заднего кармана пачку сигарет. Я закашлялась, когда он затянулся.
— Так ты знаешь, когда прекращать наносить раны кому-нибудь во время заявления прав?
Он кивнул.
— Тебе все равно?
— Это не совсем я, — он глубоко вздохнул. — Я не знаю, как это объяснить. Часть этого обличья не хочет быть драконом, но эта часть уменьшается, когда я в обличье дракона. Это трудно объяснить.
— Доктор Джекил и мистер Хайд8, — подумала я вслух.
— Именно. Единственное отличие в том, что я не соглашался на эту роль.
— Поэтому вы с Люцианом больше не друзья?
Он взглянул на палатку, где спал Люциан. У него заиграли желваки.
Я и мой длинный язык.
— Я знал, что он все тебе расскажет, — проворчал он.
— Ты не ответил на мой вопрос, — настаивала я.
— Да, Елена. Чем старше становлюсь, тем больше хочу быть драконом. Чем больше я дракон, тем меньше во мне человека, что значит, в конце концов, я потеряю это, — он жестом показал на своё человеческое тело. — Поверь мне, я оказываю Люциану огромную услугу.
— Как ты можешь так говорить, Блейк? Это эгоистично — принимать такие решения за него.
— Елена, не все так просто, — зарычал он. — Я знаю, Ченг детально рассказал тебе, в кого я превращусь, если не заявить на меня прав к определенному времени. Та часть меня становится все сильнее с каждым днём. Мое человеческое обличье не может справиться с этим. Это слишком трудно, и ты не представляешь, как тяжело заставлять себя делать противоположное тому, что хочет он, — Блейк казался подавленным, будто дракон в нём уже победил.
— Это изменится, если Люциан заявит на тебя права?
Он рассмеялся.
— Он никогда не заявит на меня прав.
— Он смог бы, Блейк.
— Ты живёшь в мире иллюзий. Я становлюсь злом, сейчас я каким-то образом справляюсь с этим, но рано или поздно у меня не останется выбора.
— Останется, — подбадривающе сказала я. — Ты должен бороться, Блейк, не сдавайся.
— Ты думаешь, я не стараюсь. Я хожу к Вайден изо дня в день лишь за толикой надежды. Но только знаешь, что? Я ещё не нашел ее, и, честно говоря, каждый раз, уходя из той долбаной башни, я становлюсь счастливее. Это ненормально, — рявкнул он.
— Она предсказала рождение твоего истинного Драконианца.
Он сузил глаза.
— У моего Драконианца не было ни единого шанса сделать хотя бы вдох. Горан позаботился об этом той ночью, убив их.
— Ты этого не знаешь. Что, если он родился, и никто об этом не знает? Например, не от королевы Катрины.
Он взглянул на меня с отвращением.
— Ты намекаешь на то, что король изменил ей? Король любил королеву, он бы никогда не поступил так.
— Откуда ты знаешь? — я была непреклонна, проигнорировав его колкий комментарий.
— Потому что его дракон знал бы об этом.
Я его уже начала раздражать, но мне было все равно.
— О, а ты, конечно же, знаешь сэра Роберта?
— Да, он мой отец.
Я уставилась на него. Сэр Роберт — отец Блейка. В голове всплыл образ его восковой фигуры из музея. У него были такие же глаза, как и у Сэмми. Я должна была заметить это.
— Твой отец — Ночной Злодей, на которого заявил права король Альберт?
— Мой отец все про них знал. Он бы рассказал мне, если бы оставалась хоть какая-то надежда. Но ее нет, Елена. У меня нет Драконианца.
На мгновение я ощутила его боль и горечь поражения. Казалось, что нет никакой надежды, и Блейк, в конечном счёте, станет злом.
— Просто попробуй дать Люциану шанс заявить на тебя права.
Он снова сжал челюсти.
— Не могу. Я и так делаю всё возможное, чтобы не убить его.
Он встал, стряхнув пепел с сигареты.
Я слышала, как он со злостью закрывал молнию на палатке. Он разозлился, а виновата в этом была я.
Я чувствовала себя ужасно. Было обидно, не только за него, но и за его отца, и за короля. Я вздохнула. Он был прав, не было никакой надежды. Если дракон в нем уже был сильнее, в конце концов, он убьет Люциана.
Глаза защипало, когда я подумала, что вся наша операция может оказаться напрасной. Если Блейк станет на сторону зла, нам не нужно беспокоиться о том, что Горан разрушит Пейю. Это сделает Блейк.
В животе снова заурчало, когда я направилась к палатке и забралась внутрь, чтобы прижаться поближе к Люциану.
Стараясь заснуть, я мечтала, чтобы рядом оказалась Констанс и исцелила мое плечо. Черт, я бы даже Джулии с ее капельницами обрадовалась. Потом я перестала думать о боли, и мысли задержались на сэре Роберте. Я не могла поверить в то, что он отец Блейка. Почему он сбежал той ночью, оставив своего Драконианца одного? Ночные Злодеи совсем не были трусами.