Книга не была толстой, она выглядела совершенно обычно. Я открыла ее и увидела пять имён женщин, которые прошли испытания. Я покопалась в карманах в поисках ручки.
— У кого-нибудь есть ручка? — спросила я.
Все усмехнулись, потому что никто не брал с собой дурацкую ручку.
— Тебе не нужна ручка, Елена, — сказал Хранитель. — Протяни свою руку.
Рука слегка тряслась в его когтях, холодных, как лёд. Он рассек мое запястье. Из пореза потекла кровь, и я подумала, что мне конец. Я никак не смогу пережить это. Кровь струёй потекла на страницы, заливая другие пять имен, и он закрыл книгу. Он взял мое запястье и закрыл рану чем-то вроде лазерного луча, исходящего из его когтя. После этого остался маленький шрам, но руку не жгло совершенно. Я долго смотрела на нее, понимая, что это какая-то магия. Он ещё раз показал мне книгу, и пятно, которое оставила моя кровь, исчезло. На его месте стояло мое имя, Елена Уоткинс, и дата, написанная красивыми красными буквами.
Я увидела одно имя над моим.
Катрина Сквайр, датированное 1768-м годом. Он закрыл книгу и поклонился ещё раз перед тем, как удалиться в ночи.
Люциан первым подошёл ко мне и поцеловал долгим поцелуем. Затем он посмотрел на мое запястье и пальцами аккуратно погладил шрам.
— Нам пора идти, — быстро сказал Блейк.
— Она ранена, Блейк, — сказали Люциан и Бекки одновременно. Я обрадовалась, что она снова была на моей стороне.
— Надо получить его сейчас, или все это было зря.
Люциана взбесил его тон, и они оказались нос к носу.
— Не ссорьтесь, это бессмысленно, — заорала я на них обоих. Они вечно ссорились, меня уже тошнило от этого.
— Что ты имеешь в виду, говоря, что это бессмысленно? — спросил Блейк.
— Я не знаю, где он прямо сейчас, — рявкнула я.
— Тогда когда, Елена? — он грозно взглянул на меня, заставив закипеть мою кровь.
Я стояла на своём:
— Завтра вечером.
— Нам придется ждать еще целую ночь! — он развернулся и взмахнул руками.
— Смирись с этим, — прорычал Люциан и поднял меня на руки. Он понес меня вниз по ступеням.
Мы в кратчайший срок добрались до лагеря, а остальные помогли развести огонь и заварить кофе. Люциан и Джордж попытались вправить мне плечо. Он дал мне закусить свой ремень. Было чертовски больно, когда его рука давила мне на плечо, я кричала и плакала. Потом я почувствовала щелчок. Люциан поместил мою руку в повязку, которую он сделал из своего кожаного ремня и посадил к себе на колени.
Я еще никогда не чувствовала себя в такой безопасности и такой вымотанной одновременно.
До меня дошло, что случилось сегодня вечером. Я сделала то, что удалось только пяти женщинам, и я был единственной живой душой, которая знала, что произошло за этими дверями, но я поклялась жизнью своего первенца, что никому ничего не расскажу.
Я уснула, когда покачивание Люциана стало более чем успокаивающим. Я почувствовала, как меня переместили, когда он занес в палатку и уложил в спальный мешок.
Затем все погрузилось в благословенную тишину.
Глава 30
Я внезапно проснулась вся в поту. Меня успокоили звуки догорающего костра и журчащей воды в ручье.
Тусклый свет электрической лампочки освещал палатку изнутри. Рядом со мной спал Люциан. Он выглядел таким умиротворённым, я протянула руку и погладила его по щеке.
В животе громко заурчало, напоминая, что надо срочно поесть. Я попыталась выскользнуть из объятий Люциана, но, когда он дернулся, замерла. Он снова заснул, и я подождала ещё пять минут. Сверчки стрекотали, как сумасшедшие, и этот звук стоял в ушах. Я решила попытаться ещё раз. На это раз мне удалось высвободиться, и я засунула подушку, на которой спала, под его руку, на всякий случай.
Мне просто нужно было побыть немного одной, без его постоянного беспокойства.
Звук открываемой молнии, казалось, должен был разбудить весь лагерь, но, когда я выбралась из палатки, поняла, что вокруг все так же тихо. Некоторое время я глядела на светящиеся угольки, которые пару часов назад, наверное, были огромным костром. Еды здесь не было.
Ни кусочка? Я подобрала полено и бросила его в костёр. Оранжевые искры взметнулись в небо. Увидев Блейка, облокотившегося на дерево поодаль от лагеря, я подскочила. Сердце пустилось вскачь, и я несколько раз глубоко вздохнула, чтобы успокоить нервы.
Блейк охранял вход в лагерь, а луна освещала его лицо, отчего он выглядел очень загадочно.
Я с трудом сглотнула.
Черт! Почему я чувствовала себя так рядом с ним? Я потрясла головой. Все девушки так себя чувствуют рядом с Блейком. Пыталась я уверить себя.
Он писал что-то в маленьком блокноте, но резко остановился. Я смотрела на него, не отрываясь. Он взглянул наверх, словно искал что-то в небе, а потом вернулся к своему блокноту. Взглянув на безоблачное небо, я решила, что он мечтал, глядя на звезды.
Он не взглянул на меня, когда я подошла к нему, но спрятал блокнот под себя.
— Не возражаешь?
— Конечно, если хочешь, — пробормотал он.
В голове всплыло его обещание, что я заслужу его уважение, если выберусь оттуда живой. Похоже, этому не бывать, Елена.
Я присела напротив него, прислонившись спиной к одному из деревьев.
Не думаю, что кто-то очень нравился Блейку, кроме его драгоценной Табиты.
— То, что ты сделала сегодня ночью, очень смело, — сказал он.
«Что? Это был комплимент?»
— Думаю, любой на моем месте сделал бы все, что мог, — сказала я, отмахнувшись.
Он разозлился и скривил губы.
— Как плечо?
— Болит адски.
Он криво усмехнулся и снова уставился в небо.
Что он там слышит?
Сверчки снова стали действовать мне на нервы. Я вздохнула и решила, что, наверное, пора возвращаться в палатку.
— Ты неправа, если считаешь, что все способны на то, что сделала ты.
— Блейк, да ладно. Я сделала то, о чем говорила.
Я не хотела говорить об этом. Может быть, таким образом он пытался выяснить, что я видела в пещере.
Я не могу нарушить обещание.
Мне уже было сложно не выдать им чего-нибудь. Я бы сама умерла, чтобы узнать пару деталей. Например, кто были те девушки, игравшие в саду дракона.
— Именно об этом я и говорю. То, что люди говорят, что они сделают, и то, что они делают — большая разница, Елена. Я понял это на собственном горьком опыте.
Мне снова стало его жаль, но я хорошо понимала, о чем он. Папа тоже говорил одно, а делал совершенно другое слишком часто.
— Я всегда делаю то, о чем говорю.
— Ты не поняла, — усмехнулся он. — Ты могла попросить показать тебе что-нибудь другое.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты же не знаешь, почему погиб твой отец? Или почему тот дракон охотился за тобой? Пруд мог даже показать тебе, где твоя мама, — говоря про маму, он отвел взгляд.
Откуда?
— Откуда ты знаешь про нее? — мой голос сорвался на последнем слове.
— Просто забудь, что я сказал.
Я с трудом сглотнула и разозлилась, никто не должен был знать, что она, возможно, жива. Наверное, это ведьма ему рассказала. Как-никак он же был для нее светом в оконце.
Он прав, я могла бы спросить, где моя мама, и почему те драконы напали на папу той ночью. Но какой от этого был бы прок?
— Это не важно. Прошлое не спасло бы нас от того, что происходит сейчас. Я пошла в пещеру, чтобы узнать, где меч, и я так и сделала.
Я попыталась скрыть, что утратила единственный шанс узнать, жива ли ещё моя мама. Возможно, мне бы не понравилось то, что я бы увидела, и что тогда?
Я сделала правильный выбор.
— Это было храбро с твоей стороны — не использовать такую возможность.