Плевать. Мне хотелось произнести это вслух, но если бы я сказала, то, возможно, сказала бы ещё много всего, о чем потом бы пожалела. Придется признать, часть меня всегда будет сожалеть о том, что я не спросила пруд, где моя мама.
Я отогнала эту мысль и сконцентрировала все своё внимание на парне передо мной.
— Вы все были очень смелыми, что пошли вместе со мной.
— Мы драконы, Елена. Каким бы я был Рубиконом, если бы сдрейфил? — сказал Блейк, мягко улыбнувшись.
— И все же, это было очень смело.
Он вздохнул.
— Тебе ещё многое предстоит узнать.
— Все мне об этом говорят. Спасибо, что попросил дракона одарить меня способностью понимать латынь. Я бы ни за что не прошла через все, если бы не это.
— Ну, так расскажи мне об этом, — пробубнил он, и я саркастически улыбнулась.
— Так вы, ребята, правда не понимаете английский, когда вы в другом обличье? — спросила я. Это прозвучало так глупо. Почему я просто не произнесла слово «дракон»?
— Нет, дракон — это и есть я. Я сбрасываю маску, когда перевоплощаюсь. Мне не нужно прятать свои чувства.
Он сместил вес на одну ногу и достал из заднего кармана пачку сигарет. Я закашлялась, когда он затянулся.
— Так ты знаешь, когда прекращать наносить раны кому-нибудь во время заявления прав?
Он кивнул.
— Тебе все равно?
— Это не совсем я, — он глубоко вздохнул. — Я не знаю, как это объяснить. Часть этого обличья не хочет быть драконом, но эта часть уменьшается, когда я в обличье дракона. Это трудно объяснить.
— Доктор Джекил и мистер Хайд8, — подумала я вслух.
— Именно. Единственное отличие в том, что я не соглашался на эту роль.
— Поэтому вы с Люцианом больше не друзья?
Он взглянул на палатку, где спал Люциан. У него заиграли желваки.
Я и мой длинный язык.
— Я знал, что он все тебе расскажет, — проворчал он.
— Ты не ответил на мой вопрос, — настаивала я.
— Да, Елена. Чем старше становлюсь, тем больше хочу быть драконом. Чем больше я дракон, тем меньше во мне человека, что значит, в конце концов, я потеряю это, — он жестом показал на своё человеческое тело. — Поверь мне, я оказываю Люциану огромную услугу.
— Как ты можешь так говорить, Блейк? Это эгоистично — принимать такие решения за него.
— Елена, не все так просто, — зарычал он. — Я знаю, Ченг детально рассказал тебе, в кого я превращусь, если не заявить на меня прав к определенному времени. Та часть меня становится все сильнее с каждым днём. Мое человеческое обличье не может справиться с этим. Это слишком трудно, и ты не представляешь, как тяжело заставлять себя делать противоположное тому, что хочет он, — Блейк казался подавленным, будто дракон в нём уже победил.
— Это изменится, если Люциан заявит на тебя права?
Он рассмеялся.
— Он никогда не заявит на меня прав.
— Он смог бы, Блейк.
— Ты живёшь в мире иллюзий. Я становлюсь злом, сейчас я каким-то образом справляюсь с этим, но рано или поздно у меня не останется выбора.
— Останется, — подбадривающе сказала я. — Ты должен бороться, Блейк, не сдавайся.
— Ты думаешь, я не стараюсь. Я хожу к Вайден изо дня в день лишь за толикой надежды. Но только знаешь, что? Я ещё не нашел ее, и, честно говоря, каждый раз, уходя из той долбаной башни, я становлюсь счастливее. Это ненормально, — рявкнул он.
— Она предсказала рождение твоего истинного Драконианца.
Он сузил глаза.
— У моего Драконианца не было ни единого шанса сделать хотя бы вдох. Горан позаботился об этом той ночью, убив их.
— Ты этого не знаешь. Что, если он родился, и никто об этом не знает? Например, не от королевы Катрины.
Он взглянул на меня с отвращением.
— Ты намекаешь на то, что король изменил ей? Король любил королеву, он бы никогда не поступил так.
— Откуда ты знаешь? — я была непреклонна, проигнорировав его колкий комментарий.
— Потому что его дракон знал бы об этом.
Я его уже начала раздражать, но мне было все равно.
— О, а ты, конечно же, знаешь сэра Роберта?
— Да, он мой отец.
Я уставилась на него. Сэр Роберт — отец Блейка. В голове всплыл образ его восковой фигуры из музея. У него были такие же глаза, как и у Сэмми. Я должна была заметить это.
— Твой отец — Ночной Злодей, на которого заявил права король Альберт?
— Мой отец все про них знал. Он бы рассказал мне, если бы оставалась хоть какая-то надежда. Но ее нет, Елена. У меня нет Драконианца.
На мгновение я ощутила его боль и горечь поражения. Казалось, что нет никакой надежды, и Блейк, в конечном счёте, станет злом.
— Просто попробуй дать Люциану шанс заявить на тебя права.
Он снова сжал челюсти.
— Не могу. Я и так делаю всё возможное, чтобы не убить его.
Он встал, стряхнув пепел с сигареты.
Я слышала, как он со злостью закрывал молнию на палатке. Он разозлился, а виновата в этом была я.
Я чувствовала себя ужасно. Было обидно, не только за него, но и за его отца, и за короля. Я вздохнула. Он был прав, не было никакой надежды. Если дракон в нем уже был сильнее, в конце концов, он убьет Люциана.
Глаза защипало, когда я подумала, что вся наша операция может оказаться напрасной. Если Блейк станет на сторону зла, нам не нужно беспокоиться о том, что Горан разрушит Пейю. Это сделает Блейк.
В животе снова заурчало, когда я направилась к палатке и забралась внутрь, чтобы прижаться поближе к Люциану.
Стараясь заснуть, я мечтала, чтобы рядом оказалась Констанс и исцелила мое плечо. Черт, я бы даже Джулии с ее капельницами обрадовалась. Потом я перестала думать о боли, и мысли задержались на сэре Роберте. Я не могла поверить в то, что он отец Блейка. Почему он сбежал той ночью, оставив своего Драконианца одного? Ночные Злодеи совсем не были трусами.
В голове прокручивались разные варианты развития событий. В некоторых я видела, как Ночной Злодей сбегает, оставляя короля и королеву сражаться одних. Может быть, Королевский Совет был прав. Может быть, дракон примкнул к Горану с его дьявольским планом убить короля и королеву.
Тут же возник другой вариант.
Что, если король Альберт отослал сэра Роберта, потому что тот отец Блейка? По всему телу побежали мурашки. Да, это было похоже на то, что король мог сделать.
Мои веки налились свинцом, и я заснула.
Я проснулась от запаха рыбы, жарящейся на огне. Место Люциана пустовало, и я выбралась из палатки.
— Доброе утро, спящая красавица, — донесся его голос от костра.
Я улыбнулась.
— Ты знаешь и эту историю?
— Нам известны все сказки. Их здесь рассказывают веками, — пошутил он. — Как твоя рука?
— Гораздо лучше, — солгала я. Ее вылечат, как только мы вернемся в Драконию.
— Рад это слышать. Ты голодна?
Я кивнула, не отводя глаз от рыбы.
— Она почти готова.
— Я никогда не ела рыбы на завтрак, но меня это не волнует. Она слишком вкусно пахнет.
— Рыба на завтрак? — пропела Бекки.
— Эй, я лишь делаю, что могу, — сказал он, пожимая плечами.
— Где Блейк? — поинтересовалась Бекки, когда Табита выбралась из палатки.
Сердце сжалось от этих слов.
— Он ушел?
— Он вернется. Ему просто нужно немного побыть одному, — сказал Люциан и попробовал кусочек рыбы.
Я чуть не рассмеялась, когда он обнаружил, что она слишком горячая. Выплюнул ее и судорожно пытался охладить рот.
— Ему лучше это сделать. Я не буду ждать его крутую задницу, — объявила Бекки своим фирменным прозаическим тоном, исчезая в палатке. — Просыпайся, Джордж.
Мы тихо хмыкнули, когда услышали «оохх», и я представила, как она пинает спящего Джорджа.
Она вылезла обратно с двумя бутылками воды в руках.
— Припасы подходят к концу.
— Их должно хватить до вечера, а потом мы отправимся домой. Верно, Елена?