Колючие мурашки пробежали по мне, когда она произнесла эти слова.
— Тебе нужно встать с этой кровати и продолжить жить. Твоим друзьям необходимо увидеть тебя, а ты нуждаешься в них даже больше, чем прежде, не отталкивай их. Брайан не хотел бы этого.
Она нежно поцеловала меня в макушку и вышла.
Я съела тушеную говядину, которую приготовил шеф-повар, и выпила стакан молока. Я чувствовал такую усталость, что решила побеспокоиться о встрече с реальностью завтра.
Следующим утром я обнаружила Люциана, сидящим на стуле возле моей кровати. Он положил голову на кровать, глаза были закрыты.
Новая слеза покатилась по щеке. Ну почему он так красив? Я его не заслуживаю. После всего, что сделала, я никого из них не заслуживаю.
— Эй, — прошептал он, вернув меня к реальности. Люциан приблизился и, закрыв глаза, пробормотал несколько слов, похожих на слова молитвы.
— Как ты себя чувствуешь?
— Теперь, когда ты здесь, гораздо лучше, — прохрипела я.
Он глубоко вздохнул и наклонился ближе.
— Больше никогда так меня не пугай. Когда он снова и снова втыкал в тебя тот нож, я подумал…
Он выглядел так, словно терзался, но в то же время чувствовал облегчение. Все было так запутано и казалось неправильным.
— Что произошло, Люциан? Как погиб Брайан?
— Все произошло так быстро. В одно мгновение мы стояли, как статуи, а в следующее — я смог шевелиться. Мы поняли только, что это Брайан подхватил тебя, когда другой Солнечный Взрыв вернулся к своему наезднику. Как только Брайан отпустил тебя и Драконианца, драконы стали драться. Брайан не шел ни в какое сравнение со взрослым Солнечным Взрывом. Они взорвались у одного из городищ. Из-за этого сгорел целый лес, или что-то вроде того, как сказал Джордж.
У него в глазах заблестели слезы, и он закрыл их, чтобы сдержаться. Его лицо приобрело странное выражение, словно внутри царила полная неразбериха.
— Эй, все хорошо. Со мной сейчас все в порядке.
Он покачал головой.
— Когда Драконианец поднялся после падения, я понял, что нам с ним не справиться. И лишь когда Блейк поднял один из твоих топоров и швырнул его в Драконианца, мы осознали, что ты взяла с собой. Меч способен взрывать своих жертв. Топоры королевы Катрины обращают их в пыль. Их забрали, милая, мне так жаль.
Конечно же, у меня забрали мои топоры.
— Блейк на самом деле спас мне жизнь?
Он кивнул.
— Я обязана ему своей жизнью.
— Ты ничем ему не обязана, Елена. Он снова вернулся к своему эгоистичному поведению сукина сына.
Я улыбнулась и закрыла глаза. На какое-то время повисла тишина.
— Спасибо, что боролась за жизнь, — прошептал Люциан мне на ухо.
— Почему вы не рассказали Мастеру Лонгвею, что произошло?
— Это не наша история, чтобы мы могли её рассказывать.
— Но твой отец…
Он приложил палец к моим губам.
— Тшшш, он это переживет.
Молодой человек криво улыбнулся, как это делал Блейк, но эта улыбка быстро исчезла. Что-то было не так.
— Что случилось?
— Ничего неожиданного.
Его улыбка снова вернулась.
— Расскажи мне.
— Тебе и так досталось, Елена. Не хочу грузить тебя ещё больше глупыми рассказами.
Я расстроилась, так как сразу же сложила два плюс два.
— Это твой отец, да?
Он опустил глаза к полу.
— Он заставляет тебя порвать со мной? — у меня сорвался голос.
Люциан вскинул голову.
— Нет, Елена, мне все равно, чего хочет мой отец. Ты мой выбор.
— Люциан, твой отец — король Тита.
— Да хоть Папа Римский, мне все равно. Мы же не в шестнадцатом веке живём. Я сам могу выбирать, кого мне любить.
— Ты и вправду думаешь, что это будет так легко. Если твой отец отречётся от тебя, у тебя ничего не останется.
— Мне плевать! — произнес он, как избалованный ребенок.
— Ты понятия не имеешь, что это такое, когда у тебя ничего нет. Так что не говори мне, что легко с этим справишься. Когда через десять лет обнаружишь, что не любишь меня, ты во всем меня и обвинишь, — завопила я и схватилась за живот в том месте, куда меня ранил Драконианец. Раны ещё не зажили до конца, и я должна была ещё какое-то время поберечь их.
Люциан был рядом и помог мне лечь обратно на подушку.
— Не думай об этом. Этого никогда не произойдет. Как ты вообще могла такое подумать? — он сел на кровать и нежно посмотрел на меня. — Я никогда не чувствовал того, что чувствую к тебе. Не беспокойся о моем отце. Он никогда не отречётся от меня. Он передумает, когда узнает тебя получше.
Я не была так в этом уверена. Я знала, что король видел во мне лишь источник проблем, девушку, которая не думает перед тем, как что-то сделать. Он может думать, что я та, из-за которой его сына могут убить, потому что Люциан везде будет со мной.
Ему я этого не сказала.
— Ты и вправду любишь меня, — прошептала я.
— Всем сердцем.
Выздоровление было сложным, но все же я поправилась. Бекки, Сэмми и Люциан приходили ко мне, как только у них появлялась свободная секунда. Бекки была крепким орешком, а вот Сэмми… Она так сильно рыдала, когда увидела, что я в порядке, что Констанс пришлось дать ей успокоительное. Глядя на их поведение, можно было сказать, что Бекки — дракон, а Сэмми — человек. И все же, они были лучшими подругами, о каких только может мечтать девушка.
Я провела ещё четыре дня в лазарете, и все, о чем я могла думать, это мое предсказание. Я была рада, что выполнила его. Это был выбор, который я должна была принять. Он был настолько опасным, что нашел себе место в Книге Теней.
Я осознала, что под правдой подразумевалось несколько вещей. Во-первых: отпрыск дракона может стать Драконианцем. Во-вторых: любой меч или какое угодно орудие может превратиться в орудие короля Лиона, для этого необходима кровь истинных королей, которых больше нет. И в-последних: теория короля Альберта насчёт Хроматических драконов подтвердилась. Я не могла дождаться, когда же я увижу, как чернила, которыми написано мое предсказание, станут красными. Только тогда я смогу вздохнуть спокойно и без помех продолжить жить своей жизнью.
Жизнь в Драконии вернулась в своё русло. Весть о том, что я стала шестым человеком, вышедшим из Священной Пещеры, распространилась мгновенно. Это было клёво какое-то время, но в тот момент, когда Вайден захотела видеть меня вновь, я возненавидела все, что с этим связано.
Уроки тоже продолжались, как обычно, но не для меня. Большинство из них для меня были словно на греческом. Дополнительные занятия так же продолжились, и латынь снова стала моим самым страшным ночным кошмаром.
Они не шутили, говоря, что Блейк стал таким же высокомерным, как и прежде. Он страшно придирался, стоило мне неправильно произнести слово. Единственное, что мне в нем нравилось, это то, что он совсем не вспоминал нашу операцию. Я думаю, что, как и я, он, похоже, решил оставить это в прошлом. Но я думала, что перед тем, как похоронить это окончательно, я должна сделать ещё кое-что.
— Спасибо, — сказала я на одном из наших занятий. Он проигнорировал мою реплику и продолжил объяснять правила грамматики.
— Спасибо, Блейк, — сказала я снова. Он лишь взглянул на меня без улыбки во взгляде, посмотрел какое-то время и затем продолжил.
Я вздохнула, расстроившись. Я подождала ещё десять минут и снова поблагодарила его.
— Прекрати, Елена. Меня не за что благодарить, понятно? Я бы сделал так же для любого из нас, — произнес он зло.
— А как же «ты заслужишь мое уважение, если выберешься оттуда»?
Он вышел из себя.
— Честно говоря, я не думал, что ты выберешься оттуда. Так что, я соврал, подай на меня в суд.
— Я думала, драконы не нарушают своих клятв, — рявкнула я в ответ.
— Эти правила на меня не распространяются, — сказал он.
Я так разозлилась, что пнула его по щиколотке, встала и ушла.