«Лжец! Ты ни за что не признаешься!»
– Хорошо, – брат жестом пригласил меня присесть на большой валун. Сам он устроился рядом, прямо на песке. – Я расскажу о том времени, когда у меня еще оставалась возможность вести себя беспечно. Я приехал в Авадзи, чтобы учиться. Учиться жить как человек. Я не сразу согласился. Первые месяцы новой жизни прошли, как в тумане. В бесконечной борьбе с самим собой, в попытках привыкнуть к... Привыкнуть к... тому, что я уже не я. У меня не было прошлого, не было родных и будущего не было. Я не знал, как быть дальше. Я уже рассказывал и о злости, и о ненависти, и о желании отомстить. А мне говорили, что я должен смириться, должен всё начать заново. Заново... Идти вперёд, если все иные пути закрыты. Сначала я не верил, что назад уже не вернуться. Знаешь, Тоширо, жалеть себя гораздо проще. Куда удобнее. – Он был совершенно прав. Эх! А я только и делал, что жалел себя и пытался убежать от реальности. – Прошло время, прежде чем я принял образ жизни Осами, Рикиши и его дяди. Они все так добры, так искренне верят в будущее Империи. Я же со своими страданиями был бесполезен. Вот что самое скверное! От меня действительно не было пользы. Я ел их рис, тратил их деньги, заставлял заботиться о себе, утешать. Получается, мои способности пропадали зря. И я начал учиться, слушал всё, о чём говорил Кагэн-сан, читал книги, путешествовал по Империи. И вот добрался до Авадзи. Князь принял меня на службу. Я должен был внести вклад в общее дело. Из меня готовили шпиона при дворе сёгуна. И первое время я жил этим, думал только об этом. Но вот в семнадцать лет я взбунтовался. Решил отказаться от поездки в Эно, от участия в заговоре ради жизни обычного человека. Ради жизни самого обыкновенного буси. Ради счастья с человеческой девушкой.
Я поперхнулся. Вот уж никак не ожидал!
– Значит, всё дело в девушке? – пробормотал я.
– Рэн однажды сказал, что всё дело в человеческой девушке. Он думал: ради неё я решил спасти Империю. Нет, ради неё я хотел отказаться от Империи. Хотел просто жить. Жить и ничего больше. Разве не для этого судьба дала мне второй шанс, воскресила из мёртвых? Я пожелал жениться на Авадзи Кику, княжеской дочери, и бросить общее дело. Удивлён? Да, я был эгоистом и свои желания ставил превыше всего. Я надеялся на счастье. Хотел радоваться. Мне ведь нужно было совсем немного, – Хан закрыл глаза. Волны омыли его ноги и потянулись ко мне. В ужасе я отпрянул. Ниточки его боли, подобно этим самым волнам, цеплялись за мою одежду.
– Что же случилось?
Хотя всё и так понятно, правда? Она умерла.
– Да, верно, – Ханаваро согласился с моими мыслями. – Умерла. Она была лучше, чем я. Она должна была остаться. Но, почему-то, боги вернули меня, а не её.
Его лицо исказилось от боли. Я сжал плечо брата.
– Какой была твоя невеста?
– Самоотверженной. Истинной дочерью своего отца. И любящей старшей сестрой для Сашио. Кику мне кого-то напоминала. В тот момент, когда я впервые её увидел, я осознал: она похожа кого-то. На кого-то очень важного для меня. Не знаю, как объяснить! Вижу, ты удивлён. Наверное, я просто забыл… я ведь столько всего забыл! Отец Кику согласился на наш брак, хотя я пришёл в его дом никем, пришёл, не имея ничего. Именно он сделал меня своим помощником, доверенным лицом. И дочь он поручил мне. Господин Авадзи надеялся: вместе мы изменим Империю. Кику всё знала о мире людей и учила меня с ними общаться. Моё невежество никогда не приводило её в отчаяние. Она действительно хотела посвятить жизнь Империи, она думала о других, а не о себе, никому не отказывала в помощи. Кику думала: я такой же, как она, я стану для неё опорой. Женщина, пусть и знатная, в мире людей ограничена в правах, но если бы мы стали командой, действовали вместе… Я подвёл её… Как только я встретил Кику, Империя стала мне не нужна. Её я полюбил, но другие люди вызывали у меня отвращение. Я изучал их, старался понять. И результат мне не понравился. Знаешь, что особенно поразило меня в них? Равнодушие. Синоби, к примеру, не бросают своих в беде. Оставить товарища – преступление. А люди… Им нет дела друг до друга. Для них есть только «я», желания этого «я», его чаяния. Они расталкивают друг друга локтями, стремясь к цели, они ничего не замечают вокруг себя, презирают слабость. Это самое равнодушие и потрясло меня, отвратило от них. Они используют друг друга, они жестокие и неискренние. Я видел… страшные вещи… убедившие меня в том, что многим людям чужда жертвенность. Люди оставляли детей умирать, они убивали и грабили, ломали и уничтожали, не щадя, не давая шанса на спасение. Их тяга к саморазрушению отталкивала меня. Я не хотел им помогать. Но Кику была выше ненависти. Она верила в людей и меня просила поверить. Убеждала, что за них говорят голод и отчаяние. Безысходность, беспросветная нищета отупляют и озлобляют. Кто-то должен изменить ситуацию, кто-то должен их спасти. И я смогу... Я смогу. А я не хотел быть их лидером. Мне было достаточно любви Кику. Она злилась, называла меня эгоистом. Ради неё и только ради неё я согласился поехать в Эно и шпионить за сёгуном. Я хотел угодить. Рассчитывал вернуться через несколько месяцев. Кику хватило бы времени подготовиться к свадьбе. Когда меня не было, она заболела, заразилась в какой-то деревне… Я узнал слишком поздно и вернулся, но было уже слишком поздно. Будь я рядом, она бы не умерла! И в этом я подвёл её. Ох, она ведь жила не ради себя – для других. Она поехала в ту деревню, чтобы лично привезти продукты и тёплые вещи больным. Кику знала, что риск велик, но ничего не боялась. Она думала лишь о тех, кто нуждался в утешении. Все называли её «доброй госпожой». Когда Кику умерла, я пообещал, что продолжу её дело, что оно не исчезнет вместе с ней. Она бы этого не хотела. Я куда сильней её и посему добьюсь большего. И не такая уж это жертва, Тоширо. Не все люди плохие, большинство из них – обычные, замученные жизнью, недоверчивые и смертельно уставшие. Им нужна помощь, но они страдают потому, что уверены: ждать её неоткуда. Господам и богачам нет до них дела. Но добро и сострадание вызывают в людях отклик, и постепенно они меняются, раскрываются, становятся доверчивее. Жизнь ведь такая короткая, Тоширо. Сегодня ты живёшь, а завтра тебя не станет. Нужно торопиться. Нужно всё успеть.