Он только отмахнулся от меня.
– Допустим, мастер будет среди князей, и что? С таким же успехом он может постучаться завтра в дверь моего дома. Что же теперь от всех шарахаться?
– Но идти на неоправданный риск…
– Риск оправдан.
– Да не смеши меня! Толку-то от этих переговоров? Только время на дорогу потратишь, – не унимался я.
– Тоширо, они хотят видеть императора сломленным, и я смогу убедить их в том, что они одержали верх, – какой же Хан упрямый! Ужас! – Война ради войны никого не устраивает. Пусть думают: мы готовы вернуться к дипломатии. Я заставлю князей поверить в это, и они ослабят бдительность. Тут же мы и нанесём удар, уничтожим их.
А это уже интересно!
– Значит, император согласился?
Ханаваро тяжело вздохнул. Он выглядел совершенно несчастным.
– Не от хорошей жизни. Но это поможет взять Эно под контроль. Всех перерезать, конечно, не получится, многие уже пустились в бега.
– Выследить человека? Да раз плюнуть! Всех отловим.
– Тебе и твоим друзьям необязательно участвовать в операции. Я бы хотел, чтобы вы остались в Окито.
– Ага, и присматривали за малюткой-императором? Нет уж. Нет уж, Хан! Мы будем в первых рядах! Пропустить такое?! Да ты с ума сошёл!
– Вы удивляете меня… – опешил Хан. – Бурно радоваться убийству… Массовому убийству… Приветствовать чью-то смерть…
– Отвратительно? Правда, добренький братишка? – разозлился я. – Даймё нельзя назвать невинными, и с тобой они бы с радостью расправились. Да, Хан, человеческая жестокость не знает границ! Смирись с этим. Признай, что честно войны не выигрываются.
– Не хочу ничего признавать. Этот порядок неправильный. Неправильный, – повторял он, как заведённый. Бедняга Хан! Наш мир искривлён до безобразия, и ничего с этим не поделаешь.
***
– Не думаю, что госпожа Охико примет вас сегодня, Тоширо-сан. Она больна, да и поздно уже, – травница Тэнси не ожидала столкнуться со мной у ворот городского дома своей подруги. Из-за дождя рано стемнело, и потому, когда я вышел из тени, девушка вскрикнула от неожиданности. Большая часть её лица была скрыта капюшоном, из-под которого выбивались светлые локоны.
– Я вовсе не напрашиваюсь в гости, – покачал головой я. – И времени у меня немного. Я принёс кое-что для вашей подруги. Буду благодарен, если вы передадите ей это… – Я вытащил из-под плаща связанные друг с другом старинные свитки. – Она пыталась вынести их из императорской библиотеки и едва не погибла. Значит, эти старые бумаги важны для неё.
Я старался не злиться, честно. Но внутри всё просто клокотало от гнева. Какой же нужно быть дурой, безумной дурой, чтобы так рисковать? И ради чего? Ради чего? Злость на Охико меня обескуражила, ведь она была продиктована страхом. Я испугался за неё и не хотел, чтобы она испытывала боль.
Я не должен был привязываться к человеку. Определённо не должен был. И что получилось? Я стоял, как идиот, под её окнами и нервничал. Подарки принёс… Смех смехом!
– Её отец, дед и прадед собирали эти рукописи по всей Империи. Они – результат многолетних поисков. Госпожа Охико не хотела, чтобы они исчезли. Она обещала отцу продолжить работу по составлению «Анналов Империи», но женщине, да ещё и незамужней, было очень трудно этого добиться.
– Даже ради подобного она не должна была рисковать. Чудо, что она осталась жива.
– Это вы её спасли. Госпожа Охико мне всё рассказала. Вы выпрыгнули из окна, а оно…
– На большой высоте, знаю. Если уж она боится высоты, не нужно было лезть…
– Не сердитесь, Тоширо-сан, ни она, ни я не хотели вас оскорбить. Госпожа Охико не забудет, что вы сделали для неё. И обязательно отблагодарит вас.
– Мне ничья благодарность не нужна. Её драгоценные книги забыты в разрушенной библиотеке, они теперь мокнут под дождём. Я вынесу всё, что смогу, но сама пусть туда не суётся. И вот, отдайте ей мазь. Она вернёт обожжённым пальцам подвижность. Путь запомнит, что огонь не делает исключений и никого не щадит. Пусть будет осторожна.
***
– Я уж решила: ты не придёшь, – Сорано была недовольна и хмурила брови. – А я бы не хотела остаться этой ночью в одиночестве.