«Думай! Думай! Мастер знает, что ты его ищешь, он просчитает твои ходы наперёд и поступит так, как ты меньше всего ожидаешь!»
Логичнее всего искать на Севере, среди мятежников. Тем более, Хан тоже отправился туда. И всё же учителя там нет было. Возможно, он прибудет туда чуть позже, когда спрячет копьё. Не будет же мастер разгуливать повсюду с древней волшебной штуковиной?! Да, он её где-нибудь спрячет, и чутьё подсказывало мне, что в южных княжествах. Меня тянуло туда, как магнитом. Я бродил по джунглям, задавал вопросы местным жителям, вынюхивал и высматривал. Я то и дело натыкался на изгнанников, но их хозяина так и не встретил.
На Зелёной горе, я мог успокоиться, сосредоточиться и подумать. Возможно, все ответы находились в моей голове, возможно, я что-то слышал, но не придал этому значения, возможно, что-то видел. Вот только не знал, что должен вспомнить, с чего начать.
Я совсем не чувствовал себя одиноким, хотя и не выходил на связь с товарищами, а их мысленные сообщения – игнорировал. Рэн ругался и требовал, чтобы я, безумный дурак, вернулся в столицу, бросил всё и приехал сию же минуту. Кин вёл себя осторожнее, просил хотя бы выйти на связь, чтобы спокойно всё обсудить. Я помалкивал, не представлял, как много они знают, и не решался спросить у Хана. Он тоже уговаривал меня приехать, поселиться, если не в самом городе, то хотя бы в предместьях. Знаю, я был нужен ему, может быть, просто необходим в это тяжелое время. Возможно, ему станет спокойнее, если я буду приглядывать за товарищами, а они – за мной. Но возвращаться я не собирался. Я представлял угрозу.
Но всё же они были нужны мне: брат, товарищи. Я слишком к ним привязался. Но пока мастер жив, придётся терпеть. Теперь понятно, почему принцесса Сорано боялась полюбить того, с кем не сможет остаться. Даже на расстоянии, особенно на расстоянии, я испытывал непреодолимую тягу к любимым людям, потребность в них. Разлука ранила не хуже меча.
Возможно, мне стоило навестить Сорано. Я вспомнил её печальные глаза в ночь, когда я в первый и последний раз принёс ей хризантему, в нашу последнюю ночь. Тогда я пытался утешить девушку, как мог.
– Может, тебе понравится на Юге. Там никогда не бывает зимы, а драгоценных камней водится столько, сколько не найдется цветов во всех садах Империи. Женщины ведь любят безделушки. Ты будешь жить в роскоши. Трудно даже описать… Твоя одежда будет усыпана самоцветами, ты сможешь сутками сидеть в саду и играть на лютне. У тебя не будет ни проблем, ни забот.
Я старался изо всех сил, правда, а она только мрачнела и глядела на меня ласково, как на неразумного, но премилого ребёнка.
– Если Сингх обидит тебя, тут же свяжись со мной. Я убью его.
– Если он причинит мне вред, я сама убью его, – усмехнулась она. – Но благодарю за поддержку, Тоширо. Ты очень добрый!
– Вот уж нет! Это точно не про меня. Это про моего брата.
– Нет, про тебя. Может, у твоего брата и доброе сердце, но его не поймёшь. «Да» он говорит или «нет»? Он дипломат. Ты же честный и искренний.
Вот уж дудки! Принцесса не успела во мне разобраться, не вычислила мою лживую душонку. Интересно, а госпоже Охико это удалось? Вспоминала ли она обо мне? Я старался о ней не думать. Мне было нечего предложить этой девушке, кроме себя самого, а этого будет ничтожно мало. Я не мог справиться с собой и не имел права взвалить на кого-то мою ношу. Как и любой мастер – странное и опасное существо – я буду нести её в гордом одиночестве. Рядом со мной не будет живых, тёплых и любящих, только рёв ветра в ушах, бесконечная дорога в никуда и пламя.
И всё же я очень обрадовался, когда приехала госпожа Охико. В один прекрасный день я обнаружил её у подножия горы. Девушка застыла в нерешительности, размышляла, стоит ли подниматься наверх. Я забыл обо всём и бросился к ней, не думая о грязной, окровавленной одежде, которая непременно приведёт её в ужас.
Что же, Охико увидела синоби таким, какой он есть на самом деле. Она увидела убийцу и не испугалась. Я поднял её в воздух, хрупкую и лёгкую, закутанную в длинный, покрытый пылью плащ. Капюшон слетел с её головы и открыл спокойное и строгое лицо. Охико положила руки мне на плечи. Она, наконец-то, сняла бинты, кожа на пальцах была розовая и очень нежная. Девушка сдвинула брови, и я, ахнув, тут же поставил ее на землю.
– Прости-прости! Не следовало так хватать… Я очень обрадовался, увидев тебя, и не сдержался.