– Ты жульничаешь! – друг вешал на меня всех собак, считая, что я нечестно вытягиваю жребий синоби. – Все тэнгу – мошенники!
– Я, вообще-то, тэнгу только наполовину. Так что, попрошу без оскорблений! – смеялся я и оставлял его потеть в полном боевом ополчении буси.
Ещё один важный момент – маскировка! Без неё никак не обойтись! От занятий не освобождали даже меня, а я ведь могу принять любой облик. Если хочешь понять врага, стань им. Причём важно не только выглядеть, как он, и лицом, и одеянием, нужно вести себя, как он. В кого бы ты ни перевоплотился, в воина, в аристократа, в купца, в монаха, в ремесленника или в крестьянина, говори, как он, думай, как он. Мы учились перевоплощению, мы учились менять маски.
Много времени мы уделяли и развитию своих способностей. В семьях синоби они передаются по наследству. Я, к примеру, должен был научиться летать и в процессе набил много шишек, да и сломал немало костей. Хан, видя мои страдания, старался как можно чаще заключать меня в водную сферу, которая защищала тело от жестоких падений. Кин обычно отсчитывал меня, ненадолго отвлекаясь от очередной книги.
– Позор! Позор всему роду Овари! Твои предки сражались в воздухе и могли двигать горы, а ты не способен продержаться и пары минут.
Конечно, он не был так уж серьёзен, как мог показаться на первый взгляд.
– Ты просто завидуешь! – смеялся я. – Ты-то летать никогда не сможешь!
Мы учились оказывать друг другу первую помощь, распознавать яды и готовить антидоты. Большинство ядов, правда, на нас не действует, но некоторые, если не убьют, то парализуют или некстати усыпят.
Мы учились общаться посредством передачи мыслей и шифровать сообщения. Кин всегда придумывал сложные пароли, которые я с трудом мог запомнить, а потом с видом, исполненным превосходства, называл меня балдой.
Полноценным синоби становишься в пятнадцать, но уже с тринадцати лет мы активно путешествуем по свету, применяем полученные знания на практике и обязательно узнаём что-нибудь новое. По мне, так это самый весёлый этап обучения! Конечно, мы не можем путешествовать без старших. И всё же... В наших поездках по миру было какое-то особенное очарование. Мы странствовали по землям Империи, сражались с болотными жителями в мангровых джунглях, притворялись монахами или бродячими артистами (я рисовал портреты людей, Хан играл на флейте, а Кин выполнял акробатические трюки). Мы собирали сведения, и я учился составлять карты. Юидай-сан повсюду ездил с нами, как учитель и опекун Хана. Он учил нас тому, что любая вещь может стать оружием: простая палка, песок, садовые грабли и любые другие инструменты. Мы общались с людьми, наблюдали и запоминали. Юидай-сан постоянно подбрасывал маленькие поручения: стащить что-нибудь и незаметно вернуть этот предмет назад, пробраться в хорошо укреплённую крепость и без проблем выбраться оттуда. Мы подслушивали и подсматривали, сливались с толпой.
Мы побывали не только в самых отдалённых уголках Империи, но и в маленьких княжествах на Полуострове Пряностей, где роскошь дворцов удивительным образом сочетается с жуткой нищетой и грязью трущоб. Мы пересекли песчаные и ледяные пустыни, добрались до далёких каменных островов в Восточном океане.
Мы были на севере, где Хан безуспешно искал брата.
Наверное, только в те годы мы были по-настоящему свободны. Мы были не просто командой, а семьей. Настоящими братьями. Я этого никогда не забуду. Не забуду о том, как мы постоянно попадали в переделки, и Кин ругал меня за неосторожность и бесшабашность. Не забуду, как Хан учил нас кататься на лыжах и я кричал, что непременно переломаю ноги. Не забуду, как я заключал пари с Кином, а он всё время проигрывал и неделями дулся. Не забуду, как мы обманывали учителя Юидая и сбегали в какой-нибудь город. Нам нравились большие скопления людей, ярмарки и фестивали – увеселения людей, о которых прежде мы и не помышляли. Мы вели себя необдуманно, как любые глупые мальчишки! Мы намеренно нарывались на неприятности потому, что жаждали острых ощущений и развлечений. Жизнь синоби может оборваться в любой момент, поэтому мы просто обязаны хорошенько повеселиться (даже если Кин изначально против). А он частенько ставил мне палки в колёса, постоянно читал нотации и упрекал в безрассудстве. Конечно, он был прав, но я всё равно злился. Назло ему я покупал алкоголь и заигрывал с княжескими дочками.