Выбрать главу

Значит, он защищал Тоширо? Брата, которого совсем не помнил? Да, это в духе Хана. Я представил, что скажет на это сам Тоширо, и содрогнулся. Но, возможно, он и не скажет ничего, а просто спалит дотла город в порыве гнева и горя. Жуть!

 – Я попытался начать новую жизнь.  Хотелось верить, что я могу принести пользу людям, что мои способности отныне не будут причинять вред. Напротив, они будут служить благому делу.

 – Восстановить Империю – благое дело? – выпалил я.

 – Людям нужен мир.

 – Нет, не нужен! Они жестокие и алчные создания, они никогда не смогут жить в согласии! Никогда!

 – Неужели синоби так сильно от них отличаются? – тяжело вздохнув, спросил Хан. Он явно не желал спорить. – Да, люди жестоки, отрицать не приходится. Но в них есть и тяга к созиданию, разве не этим они отличаются от нас? Им дана возможность творить без использования магии, что очень ценно. Хотя бы поэтому люди достойны спасения. Они жаждут мира, они устали от неопределённости. Поверь, я знаю, о чём говорю. Я побывал в самых разных уголках Империи. Я видел жуткие вещи.

Я согласно кивнул, так как не хотел раздражать его.

 – Скажи, ты когда-нибудь расскажешь о ней?

 – О ней?

 – О человеческой девушке, ради благополучия которой ты решил спасти Империю?

Ханаваро изменился в лице, его брови поползли вверх, в глазах застыло удивлённое выражение.

 – Почему ты думаешь, Рэн, что дело в человеческой девушке?

 – Потому что во всех подобных историях замешаны девушки. Нам хочется им угодить.

 – У тебя, значит, большой опыт по этой части?

 – Не такой большой, как мне хочется, я всё-таки оборотень. Девушки, знаешь ли, относятся к нам с подозрением. Неужели, Хан, человеческие девушки настолько хороши?

На лицо друга набежала тень. Значит, в некотором роде я был прав. Я хотел узнать о Хане как можно больше, ведь вполне возможно у него была человеческая семья. И потому он мог меня не послушать.

 – Слишком много вопросов, Нитирэн! Слишком много вопросов. Я бы тоже хотел кое о чём спросить. Вы должны были убить меня, верно? Но так этого и не сделали. Мы же были друзьями. Поэтому вы медлите с выполнением задания. Однако старые связи не должны вас волновать, ведь то, что я сделал, непростительно.

 – Ты хочешь узнать, что тогда случилось? Хм…

 – Да, хочу.

«А я не хочу, не хочу, чтобы ты узнал! Ты меня возненавидишь! Возненавидишь! И не только меня, но и всех синоби. Ты не захочешь вернуться!»

 – Уверен? – прошептал я, чувствуя, как леденеет кровь.

«Нет, он меня не выпустит, не выпустит, пока не отвечу! Придётся рассказать… придётся…»

 – Уверен. Говори, как есть. Не щади меня.

«Что же… гордость придётся отбросить. Может, я и потеряю Хана, пусть так. Но вернуться ему придётся. Он ведь не желает войны. Конечно, не желает. Это ведь Хан… Но если ему и здесь хорошо, если у него есть человеческая семья… Проклятье!»

 – Ты не любил говорить о случившемся с твоей роднёй. Я только знаю, что вы с Тоширо остались сиротами в восьмилетнем возрасте, – начал я издалека. Хан не сводил с меня внимательных и печальных синих глаз. Его лицо исказилось от напряжения. Может быть, он пытался вспомнить лица отца и других родственников. Пытался и не мог.

 – Ты вырос в моей общине, в Сенши. И мы… ты, я и Кинтаро были друзьями, мы были командой. Вместе учились, вместе сражались. Я был разведчиком и ещё чертил планы зданий, составлял карты. Кин был нашим стратегом. А ты всегда приводил его планы в исполнение. Ты был сильнейшим из нас и обладал самыми редкими способностями. Мы были братьями по духу, почти что семьёй. То было счастливое время, Хан! А потом началась война. Огромное войско, состоявшее из демонов, изгнанников и других мерзких тварей взяла Сенши в кольцо. Они называли своего предводителя – мастер. И поклонялись ему, как богу. Наша община оказалась в тяжёлом положении, никто не решался оказать помощь, мы были зажаты в тиски, несли огромные потери. Как же объяснить… Ещё совсем недавно  я думал: «как хорошо, что ты ничего не помнишь!», но теперь… Собрание… Собрание Сенши отдало мне приказ. Особый приказ. Это было секретное задание. Мастер прижал нас к ногтю, перемирие казалось единственным выходом. Собрание хотело выиграть хоть немного времени для того, чтобы мы могли восстановить силы. У мастера было условие. Одно единственное. Он требовал выдать тебя. Подожди-подожди, не спрашивай ничего! Позволь сначала объяснить! Одна жертва. Единственная жертва. Ему было нужно, чтобы мы отказались от тебя. Бросили. Собрание сочло необходимым согласиться на его условие. Проклятье! Что я несу?  Мы думали, что сумеем выиграть время, что сможем обставить мастера, пока он занят тобой.