– Уймись, Нитирэн! Что на тебя нашло? – зарычал я, так как мой товарищ продолжал бесноваться.
– Перенервничал, – со знанием дела заявил Хан. У брата была разбита губа, но он без всякой опаски склонился над Рэном. – Эй, Нитирэн! Всё в порядке! Всё хорошо! Договор подписан. У нас получилось! И всё благодаря тебе!
– Ой, иди к чёрту! – шипел Рэн. – Он так и сидел на земле, в пыли, вцепившись волосы, бледный, как онрё. – Убирайся!
– Ты разве не сообщил ему о договоре? – обратился ко мне Хан. Он выглядел обеспокоенным.
– Сообщил, как только старейшины приняли решение.
– Тогда почему он не успокаивается? Может быть, с ним случилось что-то плохое?
– Я вообще-то ещё здесь! – взревел Нитирэн. – Не смей говорить обо мне в третьем лице! Не смей помыкать мной, будто я твой слуга! «Приведи, покажи, научи»! И всё тебе с рук сходит! Ублюдок!
– Кажется, он не рад, – пробормотал Ханаваро, и его глаза погрустнели.
– Да захлопни ты пасть! Рад я! Рад! Доволен? А теперь убирайся! Больше я не стану помогать!
– Ладно-ладно! – примирительно поднял руки Хан. – Больше ничего и не надо. Ты и так сделал слишком много. Я перед тобой в долгу.
– Нет никакого долга! Это я был должен, а теперь всё уплачено. Раз так, значит, оставь меня в покое!
– Хорошо, – Хан не спорил, и, думаю, именно это бесило Нитирэна ещё больше. Я порой становился свидетелем истерик друга. Когда он, точно ребёнок, начинал ворчать, ругаться или ныть, ещё и в драку лез. Я списывал эти припадки на недостаток внимания в детстве. Мол, вот я такой бедненький, позаботьтесь обо мне, да просто поумоляйте меня о чем-нибудь.
Хан сделал несколько шагов назад, и в ту же минуту его поглотила толпа общинников. Кто-то хотел задать вопрос, кто-то просто пялился. Я поставил Рэна на ноги.
– Что ты устроил, чучело? Хватит уже биться в истерике! Да ещё и на глазах у всей общины. Они решат, что ты припадочный.
– Отвали, Тоширо! Не строй из себя самого умного и уравновешенного.
– Говорю же, успокойся! Почему ты разнервничайся? Договор у нас в кармане. Подписали после первого голосования. Даже разногласий по условиям не возникло. Приняли проект Хана безоговорочно.
– Обязательно выпью за здоровье твоего Хана!
– Ты же не пьешь.
– С вами станешь запойным пьяницей, слышишь? Тоже мне сообщение передал! Два слова, и ни черта не ясно! Просил же обо всём докладывать! Да я чуть ума не лишился! Сиди и жди! Сиди и жди, не зная. Может, вас уже убили, вынесли с заднего хода и закопали! Полтора часа прошло, и ни слова! Я уже хотел туда вломиться! Пытался, но охрана не пустила. А тут ты со своим: «Подписываем»!
– Прости… я ведь тоже нервничал.
– «Прости» это можешь засунуть себе в задницу!
– На Хана-то зачем накинулся?
– Это он во всём виноват! Из-за него я торчал под дверью, как ваша шавка! Вы все такие из себя герои, а я так, на подхвате! Чёрт бы вас подрал! Теперь, значит, я свободен? Могу уйти на покой? Долг же я вернул.
Ага! Всё ясно!
– Ничего не изменится, Нитирэн. Будь уверен! Хан считает тебя другом.
– Не после того, что я ему рассказал. После этого нельзя считать меня другом. Вот использовать – другое дело.
Что же... я его понимал. У самого совесть была нечиста.
– Ты же знаешь Хана. Он старается. Сначала он думает о других, а уже потом о себе.
– Так было раньше. Теперь он – Такэда Мичиру. А он мне незнаком!
– Просто успокойся!
– Эй! Вот вы где! Я только что узнал! – навстречу спешил Кинтаро. Он выглядел довольным, хотя его коричневая дорожная одежда была заляпана кровью и чёрной мерзостью, напоминавшей сажу. А на лице и шее остались глубокие царапины от чьих-то когтей. Хм...
Завидев друга, Рэн тут же поднялся на ноги и нахмурился. Кинтаро бросил на него короткий, мрачный взгляд и повернулся ко мне.
– Только вернулся, а тут такие новости! Союз! Вот это да! Мне срочно нужны подробности!
Я думал: Нитирэн ему ответит, обычно он трещал без умолку. Но тот молчал и глядел исподлобья. А потом вовсе развернулся и побрёл прочь.
Что-то произошло между ними. Неужели Рэн и товарищу всё выложил? Или Кин сам догадался? Да уж! Паршиво! Я смотрел в след уходившему Нитирэну и испытывал жалость. Он бесился потому, что я уезжал с братом в столицу, потому, что Кин не хотел с ним больше общаться, потому, что он сам оставался в поселке. Совсем один. Ему предстояло сидеть под домашним арестом всю жизнь, ведь его способности пугали соплеменников. А он не желал чувствовать себя бесполезным.
– Эй, как насчёт подробностей?! – требовал Кинтаро.