Нитирэн хмурился, кусал губы, но слушал, не прерывая. Я даже не ожидал подобного внимания.
– Ты же всегда хотел быть в самой гуще событий. Я ведь прав! Я ведь тебя знаю! Говоришь, расплатился? Сам-то в это веришь? Пока будешь чувствовать вину, останешься в должниках. Не перед Ханом, перед самим собой. Ты страдаешь от безысходности. Жить надо ради чего-то по-настоящему ценного. Уж я-то знаю, я-то тебя понимаю.
Рэн с подозрением смотрел на меня.
– Ни черта ты не понимаешь! Ни черта! Сидишь тут всего пять минут, а от твоих речей уже уши завяли. Язык бы тебе выдрать, да руки марать неохота.
– Охо-хо!
Рэн выругался, отшвырнул и грифель, и листы бумаги, а потом бросился в темноту, только его и видели. Жаль его! Славный всё-таки парень, добрый, не то, что я. Придумал проблему, сам себя и мучает.
Прошлое необратимо. Придётся Рэну смириться с тем, что Ханаваро в прежнем виде уже не вернётся.
С Кином поссорился? Помирится! Какие проблемы? Да разве это беда!?
Я поднял рисунки Нитирэна. Резная крыша императорского дворца, река и мост, цветочный узор на зонтике аристократки и сожжённые дома.
Так вот что терзало этого притворщика! Не прошлое его пугало, а будущее! Будущее его друзей, его народа. И не зря…
Когда я вернулся, Хан крепко спал, напрочь позабыв обо всех мерах предосторожности. Я положил рядом с подушкой меч ниндзя-то и уставился в потолок.
Не уснуть.
Если и получится перед рассветом, то меня ждёт один и тот же кошмар. Красный снег, песня ветра и метели, жуткая боль, жидкий огонь, расползающийся по венам. Никуда не деться, кричи – не кричи.
Некуда бежать.
Но всё это неважно, когда есть те, для кого хочется жить.
2
Пришлось задержаться в посёлке до обеда, так как Рэн получал в канцелярии Народного Собрания указания, необходимые для выполнения задания. Хан был прав: Нитирэну позволили отправиться с нами и продолжить расследование. Мы ждали его у подножия горы, в лесу. Рэн принёс футляр со скрипкой и с угрюмым выражением лица протянул мне. Вот это да! Он отправился ночью на Зелёную гору, чтобы забрать его, хотя знал: рано утром нужно идти в канцелярию. Мне стало неловко.
– Не можешь заснуть без музыки? – бурчал Рэн. – Одни проблемы от тебя, неженка.
– Большое спасибо! Ты настоящий друг!
– Забудь, – смутился он и даже злиться перестал.
Хан одобрительно кивнул мне и подмигнул Рэну.
– А тебе я не доверяю, так и знай! – рыкнул тот. – Ты теперь политик, а они все притворщики.
– Но они не забывают об обычной жизни и привязанностях. Хотя в чем-то ты прав, власть меняет до неузнаваемости.
Ханаваро желал посетить провинцию Кавагути и лично посмотреть на разрушения, причинённые огненными вихрями. Но стоило нам двинуться в путь, как вновь пришлось остановиться. На этот раз из-за Кинтаро, которого отправили вместе с нами. Рэн помрачнел, когда Кин с довольной физиономией повернулся к нему.
– Думал, тебе разрешат пойти одному? За тобой нужен глаз да глаз! Кто-то должен за тобой присматривать.
– Думал, это будешь не ты, – прорычал Нитирэн.
На щеках Кина проступили красные пятна.
– Слушай, Рэн, я сожалею… Зря я набросился на тебя. Столько всего произошло! И ещё тот ребёнок-демон…
Нитирэн нетерпеливо махнул рукой и ничего не сказал. Кин переминался с ноги на ногу и выглядел смущённым.
– Вы будете гостями моего дома, – подал голос Хан. – И сразу предупреждаю: конфликты мне не нужны. Вам придётся много работать, собирать сведения для своей общины, вести расследование, помогать мне. Либо вы будете действовать слаженно, либо мы уйдём без вас.
– Ничего, Кинтаро потерпит. Он у нас привычный.
– Эй, Нитирэн! Я ведь уже признал, что был не прав! Я не должен был обвинять тебя.
– Да прекрати уже! Сейчас-то зачем притворяешься?
– Да с чего ты взял?!
– Ну всё. Хватит! – потребовал я. – Не будьте детьми! Обнимитесь и помиритесь. Делить-то всё равно нечего.
– Рэн… я вызвался из-за тебя, – заметил Кинтаро. – Ты отправляешься в столицу и станешь рисковать собой, а я буду тратить время на патрулирование? Да ни за что! Я с тобой! Как всегда! Я был несправедлив. Самому смешно! И грустно! Ты уж попробуй принять мои извинения, а я попытаюсь простить тебя. Ладно?
Нитирэн отвернулся, но уголки его губ слегка приподнялись.
***
– Кин, ты упомянул ребёнка-демона, – обратился я к товарищу, когда мы, наконец, отправились в путь. – Что это значит?