Выбрать главу

Всё, как я и говорил, заговорщики усадили  горемычного мальчишку на трон, потребовали вознаграждения, а он не хочет платить, паршивец! Желает править самостоятельно. Куда ему!

 – Ваше Величество, я понимаю ваши опасения, но… но на чём они основаны? Генерал угрожал вам, что-то требовал? Поймите, он очень влиятельная фигура, отослать его будет непросто. На это нужны серьёзные основания.

Лицо мальчишки-императора исказилось от неподдельного страдания. Хотя нет, не верю! Все люди – притворщики.

– Дядя всегда хотел занять место  отца. Он верил, что сможет поднять авторитет монархии, и умел находить влиятельных друзей. За это генерала ненавидел старый сёгун, за это его много раз высылали из страны. И он жил в Ирисовом царстве. А знаете, что там у него есть семья? Жена и сыновья. Они и теперь живут при дворе царя. Вижу, вы удивлены. Но это правда. Дядя не привёз их сюда, надеясь тем самым оградить от опасности. Его супруга – родственница царя. Понимаете, что это значит? Царь хочет видеть во главе Империи своего родственника, поэтому помогает генералу золотом. Благодаря ему дядя привлёк на сторону моего брата Одзина могущественных сторонников. Он понимал: брат – хороший воин, храбрый и отчаянный боец, но император из него не выйдет. Принц Одзин не хотел править, он всем говорил об этом: своей матери, сестрам, даже мне. Отец был противником восстания, но его уже тогда никто не слушал. Мачеха и генерал готовили переворот. Если бы брат одержал победу, они избавились бы от отца. Но Одзина убили. Дядя и мачеха принесли его в жертву своим целям. Бедняга! Он не заслужил! После мачеха рассчитывала, что трон займёт одна из её дочерей. К примеру, старшая – Сорано. А генерал станет её мужем и фактическим правителем. Тогда он ещё не был женат, и плевали все на то, что Сорано он такой же дядя, как и мне. Но был ведь ещё я, а дочери наследуют лишь после сыновей. Мачеха ненавидела меня и мою мать. И сейчас ненавидит. Её сын давно лежит в могиле, а я остался жив и отнял у её дочерей трон. Отнял у неё. Знаете ли вы, Мичиру-сан, что отправить меня и отца в убежище на Острове Туманов предложил дядя? Нет, не знаете… Вряд ли кто-то ещё знает, кроме него самого, мачехи и меня. Он считает: я понятия об этом не имею. Он не подозревает, что я слышал его разговор с сёгуном.

Хан стал мрачнее тучи.

 – Что же это я! – спохватился император. – Даже не предложил вам сесть! Располагайтесь поудобнее! Я хочу кое-что рассказать… Прежде я никому не говорил об этом… Да и некому было рассказать. Некому. Я не умею доверять и дружить. Товарищей у меня никогда не было, а родственники всегда вели себя, как чужие.

«Ага! И теперь ты хочешь сделать моего брата своим наперсником! Он и без этого в большой беде!»  – я не мог не рассердиться.

Ханаваро устроился в кресле и приготовился слушать. Он глядел на императора грустными глазами. Сочувствовал ему, не иначе! Плохо! Очень плохо! Как легко, однако, разжалобить Хана!

 – В детстве я любил прятаться от наставников. Я изучил дворец, как свои пять пальцев, его тайные ходы и скрытые комнаты. Я мог внезапно появиться в любом месте, осуществить какую-нибудь шалость, а потом удрать. Я прятался в проёме между основной стеной и дополнительной и случайно услышал разговор сёгуна с дядей. Кайра Ёсицуне после подавления мятежа приехал в Окито. Он жаждал мести, он ненавидел мою семью. Сёгун должен был наказать дядю. И тот понимал: ему не жить. И всё же он сумел умаслить Кайра Ёсицуне. Это генерал предложил отправить отца и меня в изгнание, убедил сёгуна в том, что тогда всё успокоится. А вину на мятеж свалил на моего погибшего брата. И сёгун ему поверил! Ах, если бы я всё рассказал отцу! Но я почти ничего не понял, я был всего лишь глупым мальчишкой! Я предупредил его слишком поздно. Меня разлучили с матерью и увезли вместе с отцом на отдалённый остров в Восточном океане. Заперли в старой крепости и благополучно о нас забыли. Кайра Ёсицуне обещал дяде покровительство, но предал его, и генерал бежал в Ирисовое царство, откуда и руководил своими сторонниками. Он, наверное, хотел, чтобы мы умерли на том острове, и тогда он вернулся бы победителем и занял трон. Я пережил годы заключения, отец – нет. Он сошёл с ума и покончил с собой. Вы удивлены? Вы, в самом деле, думали, что он умер от болезни? Ничего подобного! Он много раз пытался свести счёты с жизнью. Наши тюремщики вытаскивали его из петли, не давали утопиться. В его комнате не было острых предметов, не было ничего, что могло бы ему навредить. Его сторожили и днём, и ночью. Кормили насильно. Однако отец нашёл способ: разбил чашку и припрятал острый осколок. Отец вскрыл себе вены, ночью, в тишине, и ему не помешали. Мне кажется: синоби просто пожалели его и позволили, наконец, умереть. Отец совершенно потерял человеческий облик, то плакал, рыдал, как ребёнок, то смеялся. И ещё… постоянно собирал наши вещи, думал: мы вот-вот вернемся в столицу. Воображал себя великим императором, придумывал указы, совершенно нелепые законы, и сердился, когда их не исполняли. Порой он становился прежним человеком, даже занимался со мной каллиграфией. А потом наступил провал. Чёрный, бесконечный. Он перестал узнавать меня, он забыл, что у него есть младший сын. Забыл о восстании, о гибели Одзина. Отец разговаривал сам с собой, страшно кричал по ночам, повсюду ему мерещились убийцы. Один раз он едва не убил меня, приняв за врага. Он бесновался, рычал, как зверь. У него были галлюцинации… Из его комнаты вынесли почти всю мебель, почивали его снотворным, какими-то отварами, успокаивающими нервы. Всё без толку! В последние полгода отец впал в детство, называл меня «любимым младшим братом Нибори», говорил о родителях и… и «беседовал» с ними…