Огнеяр обернулся к Тополю, усмехнулся и вдруг быстро ударил его в плечо. Отдохнувший Тополь поймал удар почти на замахе и немедленно ответил. Огнеяр резко свистнул, и тут же Стая, разбившись на две половины, кинулась друг на друга. Разинув рты, челядинцы смотрели на быстрое мелькание кулаков, длинноволосых голов, ног и спин, так быстро сменившее недавнее неподвижное безмолвие. Никогда не знаешь, чего ждать от оборотня.
Светел отправился в путь на другое же утро после разговора с братом. Ночью он почти не спал. Страх не глушил его разума, а возникшая ненависть сделала даже более осторожным, и он мог рассуждать здраво. Судьба! Великая Мать Макошь и две ее помощницы, Небесные Пряхи*, прядущие нити человеческих судеб, всегда внушали Светелу благоговейное почтение. С детства он знал назначение оборотня – принести смерть одному из живущих – и надеялся только, что жертвой его суждено сделаться не ему и не Неизмиру. Но уверенность старшего брата теперь передалась и ему. Он, сын княгини, является первым соперником Светела на пути к престолу. О чем же он думал раньше? Надеялся, что оборотень так и проскачет по лесам всю жизнь и сам не захочет брать на себя княжеские заботы? Глупо было так думать, просто не хотелось забивать голову неприятным.
Если Дивий угрожает им – можно ли что-то изменить? Можно ли помешать свершиться судьбе, созданной на небесах? Если нет, то к чему эта поездка, поиски рогатины? Какие же нечеловеческие силы нужны, чтобы по-своему перемотать пряжу Доли и Недоли!* Может быть, у оборотня такие силы и есть, а вот у него, у Светела?
Проворочавшись с боку на бок, Светел поднялся еще в полной темноте, сам растолкал хоромную челядь и с удовлетворением подумал, что сегодня он встал даже раньше неугомонного оборотня. В дружинной избе Стаи, где ночевал и сам Огнеяр, было еще тихо. Это показалось Светелу добрым знаком – опередил. Ему хотелось верить в благополучный исход затеянной борьбы, и он как мог подбадривал себя.
Стоя на крыльце, Светел ждал, пока ему подведут коня, и снова загадал – не заденет ли конь порога, выходя из конюшни? В двери уже показался заспанный и нечесаный отрок-конюший, как вдруг позади себя Светел услышал резкий скрип двери. На него повеяло теплом из покоев и непонятной силой. Оборотень! Светел резко обернулся, невольно схватился за меч. Перед ним стоял Двоеум.
Чародей выглядел так, будто и не раннее утро на дворе, – его глаза смотрели ясно, русые с тонкой сединой волосы были расчесаны и перетянуты через лоб тесемкой с непонятными красными узорами. На нем была светло-коричневая рубаха с оберегами на поясе, плечи покрывал темный плащ из толстой шерсти. Ветер шевельнул полу плаща, как огромное крыло, и чародей вдруг показался Светелу птицей-вороном, принесшим ему решение судьбы.
– Доброй тебе дороги, Светлый-Ясный! – спокойно сказал чародей, словно не заметив его торопливого движения. – Вон как рано поднялся! Не торопись – судьбу не догонишь, да и от судьбы не уйдешь, а будет срок – сама найдет.
Он говорил о том самом, что так тревожило Светела. Сейчас, перед трудной дорогой, измученному ночными раздумьями Светелу нужен был совет знающего человека – ведь что знают о судьбе простые смертные?
– Скажи, чародей, выйдет ли толк? – тихо, но горячо заговорил Светел. – Коли ему судьба… убить… можно ли его остановить?
– Скажи ты мне – за чем всякий год по Белезени и Стрему ездишь? – спросил в ответ чародей.
– За данью, – растерявшись, ответил Светел, не понимая, при чем это здесь.
– Стало быть, твое назначение – дань собирать. Коли поедешь, холода и трудов не убоишься – исполнишь его. А коли дома останешься?
Светел молчал, и Двоеум сам ответил:
– Тогда не исполнишь. Так и он. Судьба-то, она ко всем ровна – что к людям, что к оборотням, что к богам самим. Его судьба – сила, и твоя – сила. Чья переборет – и сами Пряхи не ведают. Один свою судьбу исполнит, другой сгинет.
– А я-то исполню ли? – нетерпеливо воскликнул Светел. Он не все разобрал в речах чародея, но понял, что в темном омуте предвечного назначения появился просвет надежды.
– Э, сыне мой! – Двоеум махнул рукой. – Сего я не знаю, а и знал бы – не сказал. Кабы каждый судьбу свою знал, то половина бы жить не захотела. Ты дорогу знаешь – и ступай себе, а по пути разберешь. К смертному часу все до последнего будешь знать.
Весь этот день Светел думал о словах чародея. То ему казалось, что он понимает все, а то – что ничего. На одной из полян над берегом он увидел двух могучих оленей, сцепившихся рогами, – у лесных красавцев была пора гона. Поочередно Велесовы скакуны напирали друг на друга, то один отступал, то другой, но, собравшись с силами, снова устремлялся вперед. Их красивые ветвистые рога были так тесно переплетены, что едва ли их теперь удастся расцепить. Кмети хотели было забить обоих, но Светел не велел. Схватка оленей показалась ему похожей на их схватку с Огнеяром. И до самого вечера этот образ стоял перед его взором. «Чья переборет – и сами Пряхи не ведают».