Последовав совету, Крейг обнаружил наушники.
— Наденьте их, — сказал Джеррард, — и подсоедините к гнезду в подлокотнике на пятый канал. Вы услышите, на мой взгляд, самую великую оперу — «Отелло» Верди.
— Верди — это хорошо, но я всегда предпочитал Пуччини.
— Этого мне не доложили. К сожалению, сейчас у нас на борту имеются только Верди, Моцарт и Вагнер.
— Верди подойдет, — закашлявшись, ответил Крейг. — Но мне как-то неловко слушать оперу в вашем присутствии.
— Мы с Тэсс пересядем. Мы так давно не виделись, у нас есть что вспомнить и обсудить.
Крейг напряженно выпрямился.
— Привилегия начальства, — сказал Джеррард. — Наслаждайтесь оперой. Так идем, Тэсс? — Он встал.
— Уже поздно, — ответила она, тоже поднимаясь с кресла. — До Мадрида далеко, вы будете чувствовать себя усталым, если не поспите, Алан. А я и без того измучена. Не обижайтесь, но меня того гляди сморит сон и очень скоро захочется положить голову Крейгу на плечо и немного подремать.
— Я буду с нетерпением ждать этой минуты, — сказал Крейг.
— Мы недолго, — пообещал Джеррард. — Я просто хочу рассказать ей одну историю.
— Надеюсь, она так же увлекательна, как «Отелло», — сказал Крейг.
— И даже более того, — ответил Джеррард.
— Тогда ей повезло, — заметил Крейг, надевая наушники.
Понимая, чего стоило Крейгу скрыть свое беспокойство, Тэсс прошла вслед за Джеррардом к пустому ряду кресел в хвостовой части салона, на ходу спросив его:
— И какую же историю вы собираетесь мне рассказать?
— У меня их целых две, — ответил Джеррард. — Одна об уксусе, вторая — о лягушках.
— Об уксусе и о лягушках? Вы ставите меня в тупик, Алан.
— Поймете, когда я закончу.
Глава 6
— Мне передали, — сказал Джеррард, когда они уселись в кресла и пристегнули ремни, — что с тех пор, как мы виделись в последний раз, вы, закончив колледж, стали активно заниматься проблемами окружающей среды, причем не как любитель, но как профессионал. Вы штатный сотрудник журнала «Матерь Земля».
— Да, это так, — ответила Тэсс.
— Признаюсь, я не читал этого журнала, но мои люди просмотрели несколько номеров и доложили, что ваши статьи содержат богатый фактический материал и написаны живо и увлекательно. Им особенно запомнилась ваша статья об угрожающе быстром исчезновении заболоченных земель и редких видов животных, которые там обитают. Моих людей поразило ваше умение из скучной темы сделать интересную статью и убедить читателя, что проблема заболоченных земель действительно важна. Они сказали, что вами же выполненные фотографии к этой статье поразительно ярко передают красоту редких насекомых, птиц и рыб, населяющих болотистые места, заставляя понять, что их исчезновение нанесет непоправимый ущерб Земле, экологии всего мира.
— Поблагодарите их за комплимент, — сказала Тэсс. — Ну а если они пойдут дальше и сделают взнос в фонд сохранения этих земель…
— Между прочим, — перебил ее Джеррард, — уже сделали.
— В таком случае поблагодарите их, пожалуйста, дважды, — с признательностью в голосе произнесла Тэсс.
— Обязательно. Но вот что я хочу сказать: хотя мне не довелось читать ваш журнал, я тоже отношусь к защитникам окружающей среды. Вы, вероятно, читали о дебатах в политических кругах, которые разгорелись из-за того, что я проголосовал в сенате на стороне оппозиции за законопроект о контроле за чистотой атмосферы.
— Читала, — сказала Тэсс, — и должна признаться, что была приятно поражена. Вы правильно поступили.
— У президента иное мнение, и он достаточно резко отчитал меня в Овальном кабинете за нелояльность. Но президент даже не подозревает, что в вопросах, касающихся сохранения окружающей среды, я все равно буду поддерживать оппозицию, даже если это означает, что для следующей избирательной компании он подберет нового кандидата на пост вице-президента. В жизни каждого человека рано или поздно наступает момент, когда приходится отстаивать свою точку зрения в ущерб личному благополучию.
Подозрения Тэсс таяли с каждой минутой, Джеррард все больше вызывал у нее уважение.
— Если президент выберет нового кандидата, он сделает большую ошибку.
— Напишите ему об этом, — рассмеялся Джеррард и добавил уже серьезным тоном: — Поскольку вы занимаетесь экологией, вам, может быть, известна эта история, но я тем не менее расскажу ее.
Вице— президента прервал женский голос:
— Сэр, не желаете ли выпить?
Джеррард поднял голову. Рядом с ним стояла стюардесса.
— Как обычно. Апельсиновый сок.
— Мне тоже, — сказала Тэсс.
Когда стюардесса отошла, Джеррард продолжил:
— Это история о фермере из Айовы. Его зовут Бен Гоулд. Он член Национального общества Одебан [18] и, кроме того, метеоролог-любитель. Рядом с амбаром Гоулд установил прибор для измерения осадков, барометр, флюгер и разное другое метеорологическое оборудование. Два года назад после продолжительной засухи, которая чуть не погубила его посевы кукурузы и соевых бобов, в его районе несколько дней подряд лил благословенный дождь. По крайней мере, таковым его считал Гоулд. Он натянул резиновые сапоги и, увязая в грязи, пошел к своей метеостанции. Емкость для измерения дождя наполнилась почти до краев. Он вылил воду в стерильный контейнер, занес его в сарай и решил исследовать химический состав дождя. У него для этого был специальный электронный прибор. На консоли зажглись Красные цифры — две с половиной единицы.
Стюардесса принесла Тэсс и Джеррарду стаканы с апельсиновым соком и салфетки.
Они поблагодарили ее, и Джеррард повторил:
— Две с половиной единицы, таков был показатель содержания кислоты в воде. Правило гласит — чем меньше показатель, тем выше содержание кислоты. Чистая дождевая вода дает пять и три десятых единицы. А тут две с половиной? Гоулд не поверил собственным глазам. Он решил, что произошла ошибка, и еще раз снял показания прибора, использовав воду из другой емкости. Но на экране зажглись те же самые цифры — две с половиной единицы. Это уровень кислотности уксуса. Гоулд неожиданно понял, почему его посевы такие чахлые. Ведь уксусом хорошо заправлять салат за обедом, а не поливать посевы. В такой ситуации дождь хоть каждый день лей, а растения будут только чахнуть. Фермер в панике стал изучать карты ветров. Глобальное потепление и его непредсказуемые эффекты привели к тому, что преобладающие потоки воздуха сместились необычно далеко на юг, в Нью-Мексико, а оттуда двинулись на Айову. Медеплавильные заводы в Нью-Мексико печально известны тем, что выбрасывают в атмосферу невероятное количество серных соединений. А они, как вы знаете, являются причиной кислотных дождей, которые в невиданной прежде концентрации и отравляли землю Гоулда.
Джеррард замолчал, отпил сок и вновь заговорил:
— Вот моя история об уксусе. К сожалению, у нее нет счастливого конца, ибо посевы Гоулда до сих пор травят кислотой, и так будет продолжаться до тех пор, пока мы не примем законы, которые заставят медеплавильщиков и другие производства прекратить вредные выбросы в атмосферу. Причем не только в Америке, но и во всем мире. В Германии и Чехословакии, например, тысячи квадратных километров леса полностью сожжены кислотными дождями.
— Я знаю о таких районах в Европе, — кивнула Тэсс, — но ни разу не слышала вашу историю о фермере из Айовы.
— Тогда напишите об этом статью. Может быть, она подействует, заставит людей задуматься, даст повод обратиться к своему конгрессмену с требованием о введении контроля за промышленностью.
— Обязательно напишу, — ответила Тэсс. — То, что кислотные дожди губят лес, мало волнует людей, если они не видят страшных последствий собственными глазами. Но история, приключившаяся с конкретным человеком, с этим Гоулдом, сделает эту картину зримой.
— И поскольку об этом зашла речь, используйте и другую историю, которую я вам расскажу, — о лягушках. — Джеррард допил сок и поставил стакан на подлокотник. — Главный, герой моего повествования — биолог по имени Ральф Маккуин. Его специальность — амфибии, и каждый год летом он предпринимал экспедицию в район Сьерра-Невады. Десять лет назад Ральф обследовал там тридцать восемь озер и обнаружил, что они кишат желтоногими лягушками. Прошлым летом, вернувшись туда, он не мог поверить увиденному, а точнее, неувиденному. Лягушки остались лишь в одном озере. Потрясенный, биолог попытался узнать, почему они исчезли. Он предположил, что всему виной какой-нибудь смертельный вирус, который буквально уничтожил популяцию лягушек. Но когда прошлой осенью Маккуин оказался на конгрессе герпетологов в Брюсселе, его потрясению не было предела. Оказалось, что Сьерра-Невада — не единственный район, где исчезают лягушки. От коллег он узнал, что то же самое происходит на всей территории Соединенных Штатов, и не только там, но и в других частях мира: в Коста-Рике, Японии, Европе, Австралии, Африке, Индонезии, Малайзии, Южной Америке — везде. Лягушки вымирают, и никто не знает почему, ибо причин на то множество: кислотные дожди, пестициды, загрязнение воды и воздуха, глобальное потепление, слишком сильное ультрафиолетовое излучение, вызванное утончением озонового слоя, может быть, все эти факторы, вместе взятые. Трудно сказать. Самое интересное в лягушках — у них нет защитного покрова, они дышат через кожу и потому очень чувствительны к внешним условиям. Это делает их чрезвычайно восприимчивыми к разрушительным изменениям в окружающей среде. Раньше, спускаясь в шахту, горняки брали с собой клетку с канарейкой, чтобы заранее знать о скоплении ядовитых газов без запаха. Маленькая птаха умирала первой, и у людей оставалось время подняться на поверхность. Возможно, — грустно продолжал Джеррард, — лягушки, вроде этих канареек, предупреждают человечество об опасности. Их массовое исчезновение может быть тревожным сигналом неблагополучия в мире. Больше того, вымирание этого вида земноводных нанесет экологии непоправимый ущерб. Лягушки поедают огромное количество насекомых. Без них мухи и комары — и это лишь часть насекомых, которыми они питаются, — станут размножаться бесконтрольно. В то же время лягушками, питаются некоторые птицы и животные. Если исчезнет их добыча, исчезнут и они. Подумать только, — покачал головой Джеррард, — такие привычные всем нам существа, незаметная деталь природы. Я полагаю, что большинству людей глубоко безразлична судьба лягушек, ибо они не понимают, что эти твари — краеугольный камень природы и их исчезновение — страшный знак, — упавшим голосом безнадежно сказал Джеррард. — Напишите об этом, Тэсс. Это будет эпитафией лягушкам в благодарность за песни, которых мы больше не услышим; предупреждением каждому, кто еще не понял, в какую пропасть катится мир.